Что ж, приступим.
Я был рожден в достаточно обыкновенной семье, среди нас не было ни колдунов, ни магов, мои родители не верили в пришельцев и не обращались к медиумам. Окончив школу, я не получил карт-бланш от родителей на предмет поступления в любой вуз страны – отец потребовал от меня беспрекословного подчинения в выборе места, где я продолжу обучаться премудростям науки.
Я же совершенно не горел желанием становиться инженером и, как водится в таких случаях у молодежи, выбрал свой путь. Для того, чтобы не перечить отцу поступил в престижный университет на техническое направление, но с третьего курса вылетел за неуспеваемость – надо сказать, мне пришлось достаточно сложно, так как, располагая явными способностями в инженерии, я подавал большие надежды. Одному Господу ведомо, сколь трудно было мне убедить преподавателей в том, что их самый перспективный студент действительно не может сдать ни один экзамен. Тем не менее, имея знания, но, не применяя их на занятиях и экзаменах, я, слава Всевышнему, получил долгожданную свободу и, сразу же, поступил в медицинский. В качестве практики решил подрабатывать на скорой помощи и, как и следовало ожидать, навидался там разного, и, от того, крепко пил. А потому уже порядком опустился, прежде чем получил предложение, от которого не смог отказаться. Когда же мы приехали на вызов к ней, я никак не ожидал, что останусь надолго в этом пропахшем пылью особнячке в качестве приходящего мед-работника при престарелой мадам. Впрочем, назвать Хельгу престарелой я мог бы лишь для красного словца. Да и никто бы не осмелился говорить пренебрежительно об этой даме, несмотря на её возраст и инвалидное кресло. Она просила называть её только по имени, без условностей, но, тем не менее, поведением своим вызывала желание вести себя более или менее почтительно. В своём доме Хельга была полноправной хозяйкой и, к сожалению, это многих раздражало.
Мы познакомились банально, в тот вечер вместе с бригадой я приехал к ней по вызову. Когда я впервые увидел её, сидящую на веранде с дамской папиросой в руках, прямой осанкой и благожелательной улыбкой уверенной в себе сильной женщины, то понял, что влюбился бы в неё непременно, будь она хотя бы лет на 30 моложе. Увы, жизнь распорядилась иначе, и я не годился ей даже в сыновья. Человеком она была отнюдь не здоровым, и, несмотря на столь уверенный вид, вовсе не всегда уже могла позаботиться о себе самостоятельно. Это явно расстраивало ее, как и любого человека, привыкшего всю жизнь решать свои проблемы собственными силами. Однако внешне раздражение ее практически не проявлялось, разве что чуть строже становился голос. Все эти нюансы я научился распознавать лишь со временем. Тогда же радостно и без раздумий согласился на предложение работать в этом доме. Сейчас, возвращаясь мыслями в тот день, признаюсь себе, что сделал это ровно как по причине высокого оклада, (очень высокого, должен заметить) так и благодаря тому потрясающему впечатлению, которое эта женщина произвела на меня. Если бы я знал тогда во что выльется моё согласие… возможно поступил бы так же. Этого мы уже в любом случае не узнаем.
Был я Хельге скорее компаньоном, чем сиделкой – эта женщина была одинока, несмотря на то, что проживала под одной крышей с доброй половиной ее обширнейшего семейства, включая дочь. Внушительные размеры особняка позволяли им почти не встречаться, и до сих пор я не узнал причин взаимной неприязни самых близких друг другу людей. Со временем мы стали друзьями, и я рассказывал ей частенько о своих делах, а взамен получал советы, краткие и точные, какие может породить только мудрость человека, за плечами которого весьма длинная и насыщенная жизнь.
Забавно, но в то время я сомневался, начинать ли мне встречаться со своей будущей женой, и решил попросить совета у своей пациентки. Я долго раписывал Хельге плюсы и минусы объекта моего внимания, умолчав, как обычно это делают влюбленные, о главном обстоятельстве, говорящем «за». Выслушав получасовой монолог и посмотрев на меня своим острым взглядом чистых голубых глаз, моя собеседница произнесла лишь несколько слов: