В комнате было достаточно светло, хоть на окне и были плотные темно-красные портьеры. Значит уже день. Само помещение было хорошо обставлено - я бы решила, что это чья-либо дворянская усадьба. Большая деревянная узорчатая кровать под бордовым балдахином, по обе стороны от кровати тумбочки. Напротив кровати висит большое зеркало, в котором отражается софа в изножье кровати. Также в зеркале видно часть шкафа в углу комнаты, банкетка у низкого окна, стеклянный столик рядом. На полу красивый ковер с очень длинным ворсом, наверное персидский.
Да, помещение обставлено хорошо и дорого, это сразу видно. Вот только вопрос - а я что здесь делаю? Да и еще в таком белье и позе. Кто меня сюда доставил, и где это здесь?
Вдруг скрипнула дверь. Я с испугом оглянулась на вошедшего. Это был высокий смуглый мужчина, черноволосый, с темными бровями и ресницами, с черными глазами, одетый в расшитый золотом черный камзол, черные брюки и туфли. Он с желанием чего-то во взгляде осмотрел с порога меня всю, с ног до головы, и обратно. Усмехнулся, закрыл и запер за собой дверь на ключ. Я же от ужаса даже закричать не смогла, со страхом смотря в его черные зрачки. А он все ближе подходил к кровати, заставляя меня сьеживаться под своим вожделеющим взглядом.
- Ну здравствуй, ангел мой. - сказал он мне хриплым низким голосом человека из ночного темного коридора в монастыре. - Ты рада меня видеть? - спросил мой похититель.
Я остервенело замотала головой из стороны в сторону, так как от страха не могла вымолвить ни слова, с расширившимися от ужаса глазами смотря на него.
- А чтож так? Я тебя вытащил из заточения, разместил с комфортом. И даже до сих пор не пронул, хотя очень хотелось. - ухмыльнулся он. - Ты должна встречать меня как своего спасителя. А ты?
Я болтала головой в отрицающем жесте, молча, но очень весомо выражая свое нет.
- Значит не рада меня видеть. Ну и ладно, зато я как рад, показать? - спросил он и потянулся к застежке на своих брюках, другой рукой расстегивая пуговицы на камзоле.
Я задергалась в оковах, и молча беззвучно заплакала, в страхе глядя на него, начиная понимать, что мне отсюда не вырваться, и он может сделать со мной все, что пожелает. И никто, и ничто меня не спасет. Понимая очевидное, я зажмурилась и замерла на кровати.
Когда теплая шершавая рука коснулась моей щеки, я лишь всхлипнула испуганно, но глаз не открыла. Его пальцы обвели мои скулы, легко касаясь погладили губы, спустились на шею, достигли груди, и я в ужасе задержала дыхание, не желая его прикосновений, и не имея возможности этому препятствовать. Он поглаживал и ласкал пальцами мою грудь, сжимая соски, от чего они превратились в горошины и встали торчком.
Моего слуха достиг его смешок и легкий стон. От неожиданности я широко распахнула глаза и утонула в его черных омутах. Они утягивали меня на дно, не давая вырваться на волю, подчиняя, соблазняя. Неизвестно от чего я резко и прерывисто задышала, не отрывая глаз от него.
В это же время его руки продолжили путешествие по моему телу. С груди на талию, и ниже. Накрыли холмик у меня между ног, погладили по кружеву трусиков, вызывая ощущение бабочек в моем животе. И все это не отрывая взгляда от моих глаз, не давая мне осознать, прийти в себя, попытаться дать отпор. Одна его рука осталась поглаживать внизу, вторая вернулась на грудь. Погладила, посжимала нежно, слегка сдавливая, пощипала за сосок одной, потом другой. Я от небывалого шквала ощущений начала постанывать, он задышал более глубоко и часто.
И все это глаза в глаза. Рукой внизу он стал надавливать и потирать какое-то местечко у меня между ног, отчего мне захотелось выгнуться дугой и потереться об него, как кошка. И чем больше и быстрее он потирал внизу, тем больше я выгибалась, плавясь под его руками. Хотелось прикрыть глаза, но его взгляд не давал отступить, сбежать, спрятаться. Он околдовывал, зачаровывал, застявляя желать того же, что и он. Желать сильно, нестерпимо.
Вдруг его пальцы проникли мне в трусики, погладили венерин холмик и резко ворвались в промежность, от чего меня практически подбросив на кровати, выгнуло дугой и унесло на небеса.