Вообще-то люди слишком уж большое значение придают еде. Удовлетворение через желудок за отсутствием полнокровной жизни. И вот результат: неудовлетворенная Европа страдает ожирением. Мне-то это, слава богу, не грозит. Терезе тоже. Но ей — из-за возраста. Пожалуй, не стоит больше ночью оставлять свет — он ее слишком возбуждает.
Мне все же кажется, вместо змеи там сидел какой-нибудь скорпион. Но, в любом случае, сидел-то он в бананах! Тут тоже есть над чем задуматься… Тереза и в самом деле должна была бы проснуться, за окном уже день божий. Правда, здесь, на кухне, дня никогда по-настоящему не чувствуешь. Это я тоже выложу там, в жилищной комиссии.
Пора одеваться. Бог ты мой, теперь захотелось в туалет! Вода не отключена, но я все равно беру с собой ведро — так, по привычке… Да, я вспомнила: сегодня же работа начинается на час позже! Еще есть время вскипятить воду для Терезы.
Пахнет и впрямь как в стойле. А мне нравится. В детстве, помню, мы спускались в деревню и тайком пробирались на скотный двор — доить коров. Когда я попала туда первый раз — бог ты мой! — сплошные коровьи задницы! И везде — мухи! Вдруг что-то хлоп меня по лицу! — это корова махнула хвостом. Ну и ревела же я! А запах помню до сих пор… Ничего, я все-таки выкарабкаюсь отсюда. Все время мыться на кухне — нет уж, увольте! Да еще эта Тереза, которая не просыпается! Тереза! Твой кофе стынет!..
Молчание. Наверное, она и в самом деле считает по ночам. Лучше выпить кофе, пока не остыл…
Это стул Терезы… Да Тереза-то — это я сама! Я убила своего мужа, потому что не получала с ним удовлетворения. Я спрятала в бананах одну ядовитую тварь, и она отправила его на тот свет. За ваше здоровье, дипломаты-импотенты!
Тереза прячет свой грешок за кухонным шкафом, втайне от меня. По две рюмочки ежедневно. Ну а в промежутке — еще и глоток из горлышка. Иногда мне кажется, Тереза начинает спиваться. В одном журнале я прочитала статью об алкоголизме и с тех пор слежу за ней, хотя мне это и не очень нравится. Слежу, чтобы не пропустить появления симптомов. Но я еще не уверена, что они у нее есть.
Иногда, правда, я замечаю, как дрожат у Терезы руки, когда она держит бутылку. Но сегодня — о, сегодня я абсолютно спокойна! Я могу смотреть на рюмку без малейшего вожделения. Я могла бы даже отставить ее в сторону — и ничего. Самое главное — самоконтроль. Пока ты в состоянии решать, пить или не пить, — опасности нет. Я, то бишь Тереза, могу пока принимать такие решения. Я могла бы даже совсем отказаться от спиртного. Короче, я еще не спиваюсь. Ничего похожего. Это надо усвоить твердо. В журнале было написано: если кто-то знает, что может удержаться от выпивки, ему ничего не грозит. Я-то знаю, что могу удержаться. Стало быть, за здоровье дипломатов в бананах! На всякий случай я сразу же споласкиваю рюмку и ставлю в шкаф. И бутылку туда же. С глаз долой — из сердца вон!
Никогда не знаешь, что тебя ждет. А еще эти журналы — на обложках и внутри все так просто и ясно, там мы все можем и умеем. Только на последних страницах, где даются всякие житейские советы, чувствуешь между строк, как иногда тяжело приходится людям. Надо только уметь видеть то, что кроется за всякими медицинскими рекомендациями. Сплошные проблемы… А почему? Да потому, что люди чересчур много внимания уделяют собственной персоне. Мне, слава богу, ничего этого не требуется. У меня есть все, что нужно.
Ну а сейчас надо сперва одеться. Сегодня я возьму красную блузку — она у меня прямо как флаг. Пусть на работе знают, что у меня кое-что было последней ночью! Не то чтобы я с ними не в ладах. Пожалуйста, пусть и они заимеют то же самое. Просто пусть видят! Уж что у кого есть — то есть.
Черт возьми! — только сейчас я вспомнила, что сегодня же… Сегодня же у меня свободный день — день для домашней работы! А я-то вскакиваю, как ненормальная, в эту чертову рань! И после такой ночи! Тем лучше, впереди у меня целый свободный день. Такое событие можно и отметить! Тереза вряд ли станет возражать, если и я тоже одну рюмочку…
Хорошо!.. Вот неожиданный сюрприз — свободный день в последнюю минуту! Когда пропадаешь на работе по восемь с половиной часов ежедневно, то ценишь такие вещи.
Интересно, как они там обойдутся без меня? Сегодня как раз такая работа, когда каждая пара рук дорога. А, плевать! День принадлежит мне, он — моя собственность, так что нечего терзаться угрызениями совести. Надо только поскорее сполоснуть рюмку. Неужели Тереза будет ворчать, когда заметит, что я позаимствовала от ее грешков? Я ей куплю потом новую бутылку. Или — еще лучше — тайком заменю бутылки, когда эта опустеет. Вот за это и выпьем! Жаль, что сигареты вышли. Может, где-нибудь завалялись в шкафу? Нет; лучше сразу пойду в магазин, возьму себе спичек, а Терезе — бутылку. Он сейчас как раз откроется. Допью только побыстрее остаток… Может, где-нибудь в пепельнице завалялся окурок? Когда Тереза еще была жива…