Прапорщик поправил фуражку, тронул кобуру, выпрямился.
— Ну, — промямлил он, — ну… а кто вы такие?
Она ответила, добавив, кто чем занимается. О себе сообщила, что приехала помогать брату.
— Хорошо, — глубокомысленно изрек прапорщик. — Пожалуйста. Проходите. Может, вы вскоре понадобитесь следователю. Кстати, — добавил он, — лучше подождите там, пока я вас не позову. Парк вот-вот начнут прочесывать со служебными собаками.
Трава после ночного дождя была сырая и упругая. Они расстелили одеяла. Доктор Медек был не в восторге от жгучего солнца, потому что боялся солнечного удара. Рыхлый, белокожий, он, пожалуй, смахивал на привидение. Он бы охотно прикрыл голову носовым платком, но в присутствии Лиды Муршовой это казалось ему немыслимым. Эрих стал на краю берега, повернулся спиной к воде, помахал им и свалился в пруд. Лида достала из сумочки несколько тюбиков и баночек с кремами и принялась заботливо втирать крем в загорелую кожу.
— Вам надо больше бывать на солнце, — сказала Лида. — Это пошло бы вам на пользу, — в ее голосе прозвучали материнские нотки.
— Конечно. А разве один пойдешь? Я ведь все один да один. Вот если б вы… С вами я бы наверняка…
Она опустила ресницы.
У доктора Медека залилось краской и лицо, и вся голова.
— Вас не огорчила смерть бедняги Рамбоусека, паи доктор?
— Огорчила — не то слово. Прежде всего я считаю, что это большая потеря для культуры. Этот человек обладал завидным здоровьем и еще долгие годы мог бы работать. Обо мне говорили, что я езжу в Опольну ради Рамбоусека. Выдумываю тут для себя всякую работу, дела, якобы связанные с историей искусства, а сам изучаю Рамбоусека. И признаться, эти разговоры не досужий вымысел. Мы — я и коллега Воборжил, — собственно, создали Рамбоусека. Вопреки сопротивлению филистеров-профессионалов. Мы добились, чтоб его произведения экспонировались и на заграничных выставках. Наивное искусство — это не мода, коллега, — Медек оседлал своего любимого конька, а Лида Муршова тем временем продолжала сосредоточенно втирать крем, — это не просто направление. Это способ познания современного человека. Познания источников художественного творчества и сути человеческого «я». Понимаете?
— Разумеется, пан доктор.
— В этом искусстве вновь возрождается естественный взгляд человека на мир и…
— Вы пойдете в воду, пан доктор?
— Разумеется, коллега. Прямо сейчас?
Она вскочила и побежала к берегу.
С середины пруда ей махал Эрих. Лида постояла на берегу. Повязала на голову косынку. В воду она не прыгнула, а осторожно перешагнула топкое место и, приподняв голову, поплыла за братом.
Доктор Медек спустился с берега и осторожно ступил на илистое дно. Зайдя по колено в пруд, он принялся плескать на себя воду. Вид у него был весьма решительный, губы твердо сжаты.
Потом он осторожно двинулся дальше, наконец лег на воду и неспешно поплыл вдоль тростника. Ему казалось, что на этой глубине он может рассчитывать на свои силы.
— Послушайте, пан метрдотель. — Капитан Экснер неторопливо пил кофе, а пан Карлик просматривал счет. — Вы говорили про убийство. Это шутка?
— Нет, отнюдь. Простите, с вас восемнадцать тридцать.
— Кто же убит?
— Старый Рамбоусек, слесарь из замка. Его нашли сегодня утром.
— А почему?
— Никто не знает. Благодарю вас. Вот сдача. Не надо? Благодарю.
— Рамбоусек? Слесарь?
— Сапожник. Сперва он был сапожником. Шил и чинил обувь. Лет пятнадцать-двадцать назад бросил ремесло. Знаете, этакий мастер на все руки. Немного чудак.
— А кто его убил?
— Это тоже пока неизвестно.
— У него были деньги, пан метрдотель?
— Что такое деньги?
— Вы правы, — согласился капитан Экснер. — Погода сегодня будет хорошая?
— Наверно. Барометр подымается.
— Значит, я мог бы остаться у вас на несколько дней, — с довольным видом продолжал Михал Экснер. — Провести отпуск.
— Конечно. В пруду за замком чудесное купанье, смею заметить.
— Как туда пройти?
Старший официант отдернул занавеску на окне.
— Видите переулок напротив? По нему прямо вниз, а когда выйдете на мощеную дорогу, свернете направо. Потом — к мельничной плотине. А дальше аллея ведет к парку, где утром нашли Рамбоусека. В парк, должно быть, еще нельзя.
— Что ж, прогуляюсь к пруду. Можно мне поставить машину во двор?
— Разумеется, пан Экснер. Редкая у вас машина. По нынешним временам. Люди начнут разглядывать, ощупывать. Чего доброго, украдут что-нибудь.