— Осторожно, маэстро.
Матейка, похожий на ангелочка в берете, не шел, а прямо плыл рядом с Экснером.
— Этот городок, — объяснял он, — старинный и уютный. Наша отрада. — Он засмеялся. Схватил Экснера за локоть. — А теперь, по-моему, нам надо свернуть вон туда. — Он показал на угол за винным погребком. — По проулку вы попадете к площади и почти наверняка, — он заморгал, — никого не встретите.
В просветы между мелкими листочками буйно разросшейся, нестриженой живой изгороди Михал Экснер видел фасад гостиницы «Рыхта», бензоколонку и автобусную остановку.
Он сидел в тени явора, слегка прикрыв глаза, опираясь локтями о спинку скамейки, и, в общем-то, казалось, будто он только что свалился из самолета, летевшего с Мальорки на Капри, и по чистой случайности очутился посреди Герцинского леса.
Рядом с ним спал Войтех Матейка.
Экснер наблюдал за поручиком Беранеком и надпоручиком Чардой — они вышли из ресторана гостиницы «Рыхта». Поручик Беранек весь раскраснелся от обильного обеда. У взволнованного надпоручика Чарды фуражка была на затылке. Когда они исчезли за кустом, Михал Экснер медленно встал.
Но тотчас, вскинув брови, опять сел. У бензоколонки остановился маленький «фиат», из него выглянула девушка, с которой он говорил утром у пруда. Она брала бензин. Вернее, велела плеснуть немного в бак, потому что через минуту уже тронула машину. Обогнула сквер и покатила по каштановой аллее в сторону районного центра.
Экснер взглянул на спящего Войтека Матейку и, удостоверившись, что художнику ничто не угрожает, покинул парк и направился к гостинице. Проскользнул в арку, а оттуда в ресторан. Подошел к стойке и молча показал на крючок с номером своей комнаты.
— Вас спрашивали, — сухо заметил старший официант Карлик.
— Заходили в номер?
— Заходили. Я подумал, вы тоже один из них.
— Как сказать, — отозвался Михал Экснер. — Съезжу на экскурсию. Я наслышан о прекрасном замке, описанном в романе Алоиса Ирасека.
— В романе «Тьма», — наставительно произнес Карлик. И, глядя Экснеру в переносицу, добавил: — Там еще есть изумительное еврейское кладбище. Место, словно созданное для вечного покоя.
— Спасибо. Обязательно осмотрю. А ключ, — капитан Экснер поигрывал деревянной грушей, — вернуть забуду…
— Бывает, ваше благородие.
Администратор гостиницы на Шпичаке был «безумно рад», как всегда, если кого-нибудь из кухонного персонала разыскивали по телефону после полудня, когда обед уже кончился, а ужин еще не начался. Ведь на кухне все крутились как белки в колесе с самого утра, а сейчас, когда им выпала свободная минутка, их нипочем не сыскать.
— Пани, — сказал он внушительно, — я не могу найти пана Рамбоусека. Я звонил на кухню — там его нет, звонил на квартиру (он лгал, туда он не звонил; наверху, в мансарде, не было телефона, как и вообще ни в одном из номеров) — там его тоже нет. Ничем не могу вам помочь.
— Я его мать, — пояснила женщина на другом конце провода. — Мне очень надо с ним поговорить. Пан Голечек? Это пан Голечек?
— Да. У телефона Голечек. Послушайте, пани Рамбоусекова…
— Умер его отец, понимаете…
— Гм. Извините, — сказал администратор Голечек. — Примите мои глубокие соболезнования. Ну разумеется, Я сам пойду поищу. Подождите, пожалуйста, у аппарата. Ждите, ждите, это будет нескоро.
Он выбежал в кухню и велел первому, кого встретил, отыскать повара Рамбоусека, срочно, во что бы то ни стало.
— Срочно и очень важно. Его вызывает Градец, его мать. Он у себя наверху. Наверное, спит.
Через минуту появился Рамбоусек с опухшими от сна глазами.
— Градец? Да, спасибо, пан Голечек… Мать? Привет, мама. Да, это я… Да. Что ты говоришь? Что?! — Он оглянулся вокруг и увидел, что Голечек тактично исчез за дверью. — Да, один. Один.
— Ты меня хорошо слышишь?
— Да.
— Ко мне приходил милиционер, — продолжала она, — и сказал, что папа… Рамбоусек… понимаешь, умер и что мне надо срочно приехать в Опольну.
— Вот как? — Он встревожился. — Ну, чему быть, того не миновать. Верно?
— Верно. Да… не всегда же об этом сообщают сотрудники уголовного розыска.
— Он сказал, что он из уголовного розыска?
— Да.
Повар провел рукой по затылку. И замолчал.
— Ты… Алло! Ты слышишь? — кричала она.
— Да слышу, — проговорил он досадливо. — Я думаю. Может, попал в аварию… Или удар его хватил. Со злости.