— Но Коларж наверняка взял бы свой.
— Тогда мы с Чардой все устроим. Передать ему привет?
— Кому? Коларжу? Думаю, это излишне.
— Надпоручику Чарде!
— А-а, само собой. То-то он обрадуется, что меня отозвали из отпуска.
— Не он один, — съязвил поручик Беранек. — Ну, а дальше?
— Дальше вот что, — продолжал капитан Экснер, задумчиво глядя в потолок. — Я выяснил, что в субботу вечером потерпевший разговаривал в «Лесовне» с какими-то молодыми людьми. И в то же время известно, что обычно он ни с кем в «Лесовне» не говорил. Еще одно подтверждение того, что его не очень любили. Так вот, надо выяснить, кто были эти двое ребят…
— Приезжие, — сказал поручик Беранек. — Случайно подсели к нему. Шли мимо «Лесовны», ну и решили зайти потанцевать или выпить.
— Есть предположение, что они из Праги. На стоянке видели машину с пражским номером.
— А может, это не их машина.
— Могла быть и их.
— Допустим. Я узнаю. Так прямо и буду спрашивать. А если выясню?
— В таком случае, — капитан Экснер, широко зевнул и закрыл глаза, — немедленно меня разбудить!
— Есть. А так не будить?
— Нет.
— Слушаюсь. Дверь закрыть?
— Да.
— На ключ?
— Нет! — Капитан Экснер схватился за голову.
Поручик Беранек стоял на пороге чуть ли не по стойке «смирно». Наклонив голову, он улыбнулся и очень осторожно, медленно и бесшумно закрыл дверь.
В это раннее утро жене управляющего замком Вере Калабовой снился цветной сон. Одетая только в развевающиеся полоски легкой материи, она шла по внутреннему двору замка. Пели птицы, порывистый ветер развевал ее более чем скромное одеяние и золотые волосы. Ветер был теплый, она чувствовала его в ладонях и между пальцами, играла с ним. На пороге своей квартиры появился Болеслав Рамбоусек, одетый в белый фрак с черным галстуком-бабочкой. Хотя костюм был весьма торжественным, на голове у него красовалась обычная полотняная фуражка. Откуда-то прискакал гнедой конь, точно такой, как на картине в галерее. Там, на холсте, восседал на этом коне князь Коллоредо-Мансфельд. Во сне гнедой был без седока. Рамбоусек легко вскочил на коня и поехал по двору. Медленной легкой рысью. Он подпрыгивал в седле, вытаращив глаза и высунув язык — как чудища, которых он вырезал. Потом он встал на седло и перескочил на второй этаж. Уселся на балюстраду и стал болтать ногами. Вера хотела крикнуть ему, чтобы он был осторожней. Но не успела — Рамбоусек уже начал падать. Опускаться. Медленно-медленно. Она побежала, чтобы подхватить его. И действительно подхватила. И тут увидела, что держит на руках того молодого человека, которого вчера по ошибке задержали. Ботаника. На нем была парадная форма прусского королевского полка, которая висела в витрине в прихожей княжеских покоев. Ботаник стал на ноги, поцеловал ей руку и потащил за собой, желая догнать скачущего гнедого. Копыта отчетливо цокали по плитам песчаника. Цокали и цокали. А они никак не могли догнать коня, Вера спотыкалась, вот-вот упадет… И проснулась.
Цоканье копыт продолжалось.
Она села.
Было светло, по решетке окна стучали чем-то железным. Спальня находилась на первом этаже, и достать до окна было проще простого.
Она взглянула на Властимила Калаба — он тихо похрапывал.
Под окном стоял весьма упитанный сотрудник общественной безопасности, тот, что вчера утром представился им как поручик Беранек.
Она подошла к окну, стягивая на груди ночную рубашку.
— Простите, — нахально сказал он. — Вы, как вижу, еще спите…
— Я уже нет, — прошипела она, — но мой муж спит.
— Я всего на минутку. Только на несколько слов.
— Прямо сейчас? Я не одета.
— Вообще-то уже утро, — бесцеремонно заметил поручик. — У нас много работы, а тут надо проверить одну деталь…
— С деталью можно бы и подождать, — прошептала она.
— Можно и так, через окно… Вдруг вы случайно знаете, тогда и супруга будить не понадобится. К пану Рамбоусеку в пятницу или в субботу никто не заходил?
— Случайно знаю, — сказала она. — Именно случайно… Его сын. А до полудня двое молодых людей.
— Кто такие?
— Этого я не знаю.
— Может быть, вспомните, как они выглядели?
— Как выглядели? Один — худой высокий блондин. А второй немного ниже, светловолосый. Высокий был в очках.
— А раньше вы их не видели?
— Никогда.
— Они говорили еще с кем-нибудь?
— Не знаю. Может быть, с доктором Чернохом. Потому что они спрашивали, где найти пана Рамбоусека. Его не было дома. Вот они и хотели поговорить с директором музея. А это доктор Чернох. Музей помещается на третьем этаже. Пан Чернох там бывает и в субботу. И я послала их туда.