— Ушел из парка с белым свертком под мышкой.
— Прямо по дороге?
— Ага.
— Сколько было времени?
— Это по чистой случайности мы знаем точно, — сказала Вера Финкова. — У Мартина на часах было полдвенадцатого.
— Долго горел свет у пана Рамбоусека?
— Долго… А сколько именно, мы не знаем. Очень долго. Когда лампа загорится или погаснет, сразу видно. Свет из окон падает вон на те деревья.
— Что ж, вы рассказали мне интересные вещи, — заметил капитан Экснер. — Но это не все.
Они недоуменно переглянулись.
— Нет, — продолжал Экснер. — Не все. Кто это был?
Они покачали головой.
— Мы в самом деле не знаем, — произнесла Вера. — Приходите сюда — ну хоть сегодня вечером, если будет луна. Вы сами убедитесь, что человека отсюда узнать невозможно.
— Я думал, это пан Рамбоусек, — сказал Мартин Калаб. — Только потом, когда мы узнали, что случилось, что с ним произошло… Нам пришло в голову…
— А почему вы не отправились к поручику Шлайнеру, когда это пришло вам в голову?
— Мы боялись, — ответила она. — Потому что поручик Шлайнер дружит с моим папой, а папа не знает…
— Чего не знает?
— Что я поздно прихожу домой. Мы живем на первом этаже. Я с вечера закрываюсь в комнате, говорю, что боюсь.
Капитан Экснер взглянул на Мартина Калаба.
Тот кивнул с серьезным видом.
— Ну, и когда же мы подведем итоги? — деловито спросил сидевший за обеденным столом поручик Беранек, едва в окне показалась голова капитана Экснера.
Экснер, вздрогнув от неожиданности, прижался к стене и ухватился за подоконник.
— Черт возьми! — пробормотал он вполголоса. — Ведь подо мной три метра.
— Я, между прочим, пью пиво и ничем тебе не мешаю, — заметил Беранек.
Капитан Экснер только безнадежно мотнул годовой и влез в комнату. Потом высунулся из окна.
— Спасибо. Лестницу отнесите на место. Не бойтесь. Все останется между нами. Спокойной ночи, — Он оправил одежду и пошел к умывальнику сполоснуть руки. — Итоги подведем часиков в девять-десять, — сказал он Беранеку.
— А где?
— По-моему, здесь, место вполне подходящее.
— А кто будет подводить эти итоги?
— Только мы трое. Влчек проснулся?
— Вот он обрадуется, увидев тебя.
— Ну, тогда пойди скажи ему. — Экснер огляделся по сторонам.
— Что ты ищешь?
— Клочок бумаги и карандаш.
Поручик Беранек, не торопясь, полез в нагрудный карман и достал свой черный блокнот. Вырвал из него чистый лист (предварительно убедившись, действительно ли на нем нет пометок), из второго нагрудного кармана извлек две шариковые ручки.
— Какую тебе — зеленую или синюю?
— Синюю.
— Бери зеленую. Она лучше пишет.
— Смотри. — Капитан Экснер подтянул брюки, стал коленями на стул, оперся локтями о столешницу и наклонился с бумажкой к Беранеку. — Вот лестница с внутреннего двора, — рисовал он. — Это внутренний двор, лестничные площадки, первая, вторая, тут лестница разветвляется, здесь сходится, а здесь ее конец.
— Интересно, — заметил Беранек. — Весьма. А дальше что?
— Скажешь Влчеку, — капитан Экснер обвел низ лестницы на своем не очень искусном чертеже неровным овалом, — пусть он здесь все основательно осмотрит. И особенно вот здесь. — Он нарисовал кружок в том месте, которое изображало конец перил. — До наступления темноты. Два раза шел дождь, — вздохнул он. — И все же чем черт не шутит…
Без нескольких минут восемь капитан Экснер заглянул в запасник.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он. — Я и не предполагал, что здесь такое общество…
— Что вам угодно, товарищ капитан? — вскочил доктор Медек.
Экснер мягко покачал головой: дескать, ничего ему не угодно — и едва заметным жестом успокоил Медека. Потом перевел взгляд на Лиду Муршову и поманил ее пальцем.
Она встала и поплыла к дверям. В этот день она облачилась в длинную джинсовую юбку, слегка тесноватую в бедрах.
Доктор Медек проглотил слюну.
Капитан Экснер учтиво поклонился, кивнул Эриху Муршу, посторонился, пропуская тесноватую юбку в коридор, и закрыл двери.
Она поцеловала его.
— Тебе очень идет, — похвалил он. — Но у меня не будет для тебя времени. Только для Эриха.
— Только для Эриха?
— Мне надо с ним потолковать.
— У тебя вообще не будет времени?
Он беспомощно пожал плечами.
— Если б я знал!.. Милая Лида…
— Милый Михал, — проворковала она, — поговори с Эрихом. В таком случае я посвящу свой свободный вечер доктору Медеку.