К стене были прислонены два бумажных мешка с цементом. Незваный гость разрезал их сверху донизу. Серый порошок высыпался, образовав две горки.
Посередине подвала валялся кувшин; когда я его поднял, вылилось немного воды. На полу вода уже высохла, но мы поняли, что она была и, видимо, подтекла к кучкам цемента — их края затвердели. Невозможно было не оставить следов на такой прямо-таки идеальной для этого почве — и все же их не было.
— Хитрец, славно придумал! — сказал Карличек. — А может, это получилось само собой… Он, вероятно, лил воду на землю, чтоб выяснить, где она скорее всего впитывается. По этому признаку узнают место, где недавно копали — там ведь земля более рыхлая. Вот он и поливал здесь пол и попросту смыл свои следы. Потом он вышел полить землю в саду, а закончив, просто кинул кувшин в подвал через дверь.
Осмотр мы завершили обследованием сарая, пристроенного за домом. В общем-то, он не заслуживал названия сарая — то была скорее времянка, сколоченная из горбылей. На полу осколки разбитого стекла, рассыпанные гвозди, винтики, колышки, куча прочей мелочи. Из всех ящиков вывален мелкий инструмент — слесарный, каменщицкий и тому подобное.
Мы вернулись в холл. Карличек шел впереди, я замыкал шествие и потому заметил, что белые туфельки и нарядное платье Веры изрядно пострадали. Но ее это явно не трогало, она была поникшая, почти удрученная. Позже я узнал, что Вера нарядилась только для того, чтобы обойти кое-кого из «мальчишек»: задумала выманить кого-нибудь из них на танцы, исключительно назло Арнольду. Но все же тревога ее не оставляла, и она, как была, села в автобус и поехала сюда…
В холле мы придвинули столик к той части углового дивана, которая еще не развалилась, прикрыли распоротыми подушками вылезшую вату, уселись кое-как, и Карличек вынул из кармана блокнот и ручку.
— Хотелось бы записать как можно больше ваших знакомых. — Тон у Карличека был серьезный. — Вы видели, что тут натворили, и мы не имеем права упускать ничего, что может навести нас на след преступника или преступников.
— Не до того мне сейчас… — безжизненно проговорила девушка.
Я предложил ей сигарету. Мне было ее немножко жалко, и я вовсе не хотел губить ее молодое сердце никотином — она это успешно делала сама. Нет, с моей стороны это был просто дружеский жест, который мог ее ободрить. Не верилось, что она вконец испорчена. Ее дерзость была скорее камуфляжем — девушка старалась подстроиться под стиль Арнольда.
Карличек усердно записывал ее слова. Она назвала девятерых ребят, собиравшихся на даче в прошлое воскресенье. Но знала она их только по этим сборищам, и не все адреса были ей известны. Карличек удовольствовался и этим — в ходе дальнейшего расследования нетрудно будет восполнить пробел.
Я сомневался, чтоб это нам помогло, — говорила же Вера, что никто из этих девятерых ничего об Арнольде в эту неделю не слышал. Привожу пока что краткий список ребят.
Алоиз Бедрна, лет пятнадцать, учится на строителя, очень любит возиться по дому и в огороде. Самый славный из всех парнишка. Его прозвали Дворничком.
Антонин Дальта, по прозвищу Тонда Пекло, учится на слесаря-инструментальщика, живет в общежитии.
Виктор Розточный, сокращенно Виша, зубной техник, сирота. Живет у дяди-дантиста.
Станя Гарах, студент.
Карел Висман, автомеханик.
Даша Гродская, приехала из Моравии, ищет в Праге работу, связанную с искусством. В данное время дружит с Висманом.
Милош Заржецкий, студент Академии художеств, но исключен. Талантливый живописец.
Ануш Новакова, учится на курсах медсестер.
Иржи Крумпера, учится в промышленном училище.
Время шло. Казалось, Вера не столько устала, сколько пала духом. Карличек по-прежнему был неутомим. Я с завистью относил это за счет обеда и говяжьей грудинки. Мне лично грозила революция в кишках. Пять бутербродов из буфета-автомата не в силах были ее утихомирить, и сигаретами прикармливать ее было недостаточно. В какой-то момент я поймал себя на том, что думаю о растоптанном в кухне печенье.
— Пока хватит, — заявил Карличек, пряча блокнот в карман. — Но, понятно, мы с вами еще не закончили.
Я поднялся первым.
— Идите в машину, — сказал я девушке. — Подождите нас.
Карличек проводил ее. Вернувшись, он нашел меня именно там, где и предполагал: в прихожей у шкафа.