Барменша кивнула.
— А что это вы читаете? — крикнул я ей вслед, когда она пошла за новыми рюмками: в наших с Томом вино еще оставалось. Очередной заказ был сделан ради Милоня. Я хотел, чтобы он напился. Чтобы у него развязался язык и он выболтал то, о чем сейчас молчит.
— «Последнюю песню соловья», — зачарованно вздохнула барменша. — Вы читали, Честик?
С чувством глубокого сожаления пришлось признаться, что это во всех смыслах достойное произведение мне неизвестно.
— Я вам потом расскажу, в чем там дело, — горячо пообещала пани Махачкова и, обернувшись, злорадно спросила Пилата: — А куда же делась ваша девушка?
— Какая девушка? — отозвался Пилат, и в его взгляде сквозила полная апатия. Пожалуй, еще одна порция спиртного была для него лишней. К своей новой рюмке он даже не прикоснулся, вообще было похоже, что вот-вот заснет.
Но пани Махачкова не собиралась отказываться от занимательной беседы.
— Да та малышка.
— Ах, эта, — махнул рукой Пилат.
Она явно оказалась не на высоте требований, предъявляемых Милонем к сексуальной партнерше. Я поймал себя на мысли, что меня это радует. Хотя… хотя эта нахальная девчонка — до меня, наконец, дошло, — по существу, назначила мне свидание. Завтра утром я должен ей звонить. Вот еще! У меня и других забот хватает.
— Такое милое, нежное создание, — сказала пани Махачкова.
— Как же, — буркнул Маэстро. Безусловно, в его подсознании все еще отдавалась пощечина.
— За верных подружек! — Я поднял рюмку и заставил Пилата поддержать мой тост.
Пани Махачкова, обиженная нашим невниманием, ушла к себе в уголок.
— Так что ты тут болтал? — подзадорил я Милоня. — Не веришь, что это Колда?
— А почему это должен быть он? — хохотнул Пилат.
— А почему бы и нет?
— Дурак ты.
— Это я уже слышал.
— Колда! Нет, надо же такое придумать!
Пилат явно что-то знал, и у меня было ощущение, что я вот-вот сумею его расколоть.
— Во всяком случае, не я, здесь ты можешь не сомневаться.
— А я ничего такого и не говорю… Между тобой и Богоушем в этом деле в общем-то разницы нет.
— Как это нет? — подстрекал я. — Тебе ведь ребята наверняка уже рассказали, чем все кончилось с Богоушем.
— Да ни черта они не знают.
— Не заливай!
— Я? — обиделся Пилат. — Слушай, Честик, хочешь знать, как они обстряпали это дело с Зузаной?
— Кто?
— Они, — сказал Маэстро, — я их, гадов, хорошо изучил. Ты что, не веришь?
Да нет. Я верил. У Милоня была своеобразно проявляющаяся мания преследования. Он окружен анонимной армией жаждущих его крови врагов. Это они виноваты в том, что он выпустил никуда не годный диск, не выиграл «Золотую лиру», ну и так далее. Вот и тут — кто, как не они! Это я понял. И еще я понял, что Маэстро вдрызг пьян.
16
— А ты не перебрал?
После того как Пилат обнаружил свою несостоятельность, я решил ехать домой. Но тут наконец вернулся Томаш.
— Ну, пока, — распрощался Милонь и напутствовал меня: — Не будь дураком.
— Не буду, — пообещал я. Пилат ушел, и я спросил Тома:
— А не пора ли и нам?
— Может, допьем? — неуверенно предложил Том.
— Да ведь тебе плохо!
— Глупости.
Он геройски сделал глоток, но остался бледным, лишь на щеках выступили красные пятна.
Много же он пил, редактор из «Подружки»…
Мы решили не допивать и расплатились. Пани Махачкова заперла за нами дверь. Очевидно, собиралась читать до утра.
— Ну, бывай… — Я старался усилием мысли заставить Тома забыть наш уговор.
— То есть как это? Ты едешь со мной. Телепатия подвела.
— А не поздновато? — осторожно спросил я. — Мне надо выспаться, да и тебе тоже.
— Да ты, оказывается, сибарит, — стал подзуживать меня Томаш.
— Я серьезно…
— Знаешь, мне и впрямь плохо, — сменил он тактику, — да и надо с тобой поговорить.
Он остановил такси, потрепанную «шкоду», и я сдался. Мы поехали к нему. К счастью, он жил на Смихове, и добраться оттуда ко мне на Петршины было не слишком сложно. Я собирался сократить свой визит до минимума.
— Приехали.
Этот таксист тоже пытался завязать разговор (Том занял место рядом с ним, а я одиноко восседал сзади), для начала хотя бы о погоде, и тоже не преуспел.
Я хотел расплатиться, но Том меня остановил:
— Ты что, я же тебя пригласил.
Тем лучше. И впрямь, где мне взять на ежедневное катание по Праге в такси.
— Да, ты же еще ни разу у меня не был, — сообразил Томаш, когда открыл дверь своего полуподвального жилища.