«Осерчал тогда ее батюшка, что Василиса мудренее да искуснее его уродилась, да одел ей кожу лягушечью». Ну, да, конечно! В лягушку он Василису превратил, это было. И к Водяному сослал. Но уж не за премудрость скорее, а за глупость.
И все было бы хорошо, если б не Дурень этот со своей стрелой! Василиса отсиделась бы в болоте, черный маг улетел бы в свою страну заморскую, и все были бы живы и здоровы.
Так нет же! Не сиделось Дураку дома-то! И папаша его тоже хорош. «Куда стрела упадет, там и судьба…» Это ж надо родное дитя так подставить! Хотя Кощей подозревал, что царь очень надеялся, что из болота Дурак не вернется.
Но все сложилось да повернулось совсем не той стороной. Василиса, которой Топь до смерти надоела, углядела Ивана, а заодно и возможность выбраться из «трясины повседневности». И разом перенеслась туда, куда стрела упала. А дальше вы знаете. Лапшу этому чудику на уши навешала. Он и поверил.
И вот что странно. Полюбила она Дурака! За что только?! Даже замуж за него пошла. Черному магу пришлось змеем трехглавым оборачиваться, чтобы ее выкрасть. Тут уж пришлось самому Кощею вмешиваться. И убил Змея Горыныча Кощей, а не Иван Царевич, который в это время у Бабы-яги на печи лежал да в баньке парился.
Это уж потом, чтобы Василису не разочаровывать, придумали, что Дурак сундук с дуба доставал да животных спасал. Даже сундук к ветке прикрутили.
Правда, со временем Иван поумнел немного. Братьев сослал, сам на трон сел.
«Кто ж не поумнеет с такой-то женой?!» – ехидно подумал Кощей, опять придвигая к себе кубок.
И стали Дурак с Василисой жить-поживать, да добра наживать.
И тут в дверь постучали…
И тут в дверь постучали.
Кощей недовольно поморщился и быстро отодвинул кубок.
– Да! – пророкотал он. – Кто там еще?!
Из-за двери немедленно высунулась лохматая голова Еремы.
– Там к вам, это… Баба-яга пришла…
– Не принимаю я! Все! – насупился Кощей. – Кончен мой рабочий день.
– Дык, она это… От Василисы, вроде…
Кощей удивленно поднял брови.
– От Василисы? Тогда проси.
Голова тут же втянулась обратно за дверь и больше не показывалась.
«Странно… – думал тем временем Владыка. – Столько лет от Василисы – ни слуху, ни духу… Даже внуков своих увидеть не довелось. А тут вдруг – на тебе!»
Через несколько минут в дверь опять постучали, но уже более требовательно.
– Заходи, – металлическим голосом произнес Кощей и выпрямился в кресле.
В комнату вошла странного вида женщина. Эта Яга была самой молодой из всех, служивших Кощею. Лет сто, не больше. Но выглядела на двадцать пять. Стройная, высокая, фигурка точеная, волосы цвета вороного крыла. А глаза бездонные, как лесные омуты… Хотя одета была странно: цветастые юбки всех цветов радуги, яркая шаль вместо пояса. А руки и шею украшали бусы из самоцветов, монисты и фенечки. На голове ведьмы красовалась зеленая, совершенно выцветшая широкополая шляпа, из которой кое-где торчали облезлые перья. От всего этого великолепия Кощей невольно поморщился, но ничего не сказал.
Несмотря на свой юный возраст, эта Баба-яга была самой талантливой из своих предшественниц. Чары она наводила дай Бог каждому, была умна и не болтлива. Денег тратила мало, балы не любила. А уж как умела витязей завлекать! После того как она поселилась в избушке на курьих ножках, ни один до Кощея не дошел. Но и характер имела… Одно слово – ведьма! Она ведьма и есть!
– Великий Владыка, свет и тьма с тобой! Не губи меня окаянную, дай слово молвить, – начала Баба-яга, немного подвывая.
– Молви, – процедил сквозь зубы Кощей. – Только покороче.
Баба-яга, сверкнув на него черными глазищами, невозмутимо продолжала:
– Василиса Премудрая нижайше кланяется тебе и просит приютить у себя на некоторое время трех самых могущественных волшебников Тридевятого Царства Тридесятого государства, – опять затянула Баба-яга немного нараспев, все так же посверкивая глазами, – дабы не полегли они от Мора Великого, на нашу Землю сошедшего.
– Чего?! – не понял Кощей.
– Болеют сейчас все, – опять высунулась из двери голова Еремы. – Мор Великий. А Василиса за детей переживает. Да и некогда ей сейчас за ними приглядывать… Сама как белка в колесе носится, чтобы это… подданных своих от заразы уберечь.
– Какие дети?! – Кощей совсем запутался.
Тут дверь наконец открылась совсем. В комнату вошел Еремей – то ли лесовик, то ли домовой – в подпоясанной красным кушаком просторной рубахе и лаптях.