– А ты боль собери да запечатай, – отвечала женщина. – Веди рукой-то. Молодец. Да вот так! Умница!
Потом голоса ушли куда-то, а вместе с ними ушел и огонь, горящий внутри. Боль отступила.
Если Кощей опять начинал тонуть, его звал первый голос. Такой знакомый, такой родной! Только Владыка никак не мог вспомнить, чей он.
– Папа, папа, соти!
А затем все разом закончилось.
Взмыленный и грязный, Андрей вбежал на поляну, где Яга и Аня сидели над Кощеем. Он крепко сжимал в руках ларец:
– Я достал, достал. Я нашел. Я два раза упал… – тут Андрюшины глаза наполнились слезами от пережитых несчастий. Но Анечка строго посмотрела на него, и заплакать он так и не решился.
– Давай, раз уж принес, – усталым голосом приказала Баба-яга. Потом посмотрела на Аню. – Справишься?
– Попробую… – неуверенно прошептала девочка.
Яга хотела сказать еще что-то, но, посмотрев на усталое лицо Анюты, промолчала. Так же молча она вытерла руки о чистое полотенце, поданное стоящим рядом Еремой, и взяла у Андрюши ларец.
– Открывал?! – Баба-яга зыркнула на мальчишку так, что тот вжал голову в плечи.
– Да… немножечко, – слабым голосом пролепетал он.
– Ай, ладно, теперь уж все едино.
Яга открыла ларец и подала его Анечке. Девочка аккуратно вынула трепещущее сердце и очень быстро положила его в дыру, оставленную джедайским мечом. Потом немного поводила над раной руками, и та моментально затянулась.
Все стояли вокруг Кощея и ждали. Баба-яга достала зеркальце и поднесла к губам Владыки. Зеркальце осталось чистым.
– Не получилось… – устало прошептала она, опускаясь на траву.
– Деда, не умир-р-рай! – вдруг громко и на удивление чисто закричал Васятка. От его крика тело Кощея дернулось как от электрического тока.
– Ты что! Ты что кричишь, не видишь, что ли… – заплакала Анечка и замахнулась на Васю.
– Нет, постой! – остановила ее Баба-яга. – Крикни, соколик, крикни еще. Кричи громче!
– Де-е-еда-а-а! – заорал Вася так, что все птицы в соседних горах поднялись в воздух. – Деда, не умирай!
Тело Кощея подбросило, перевернуло в воздухе и ударило оземь. Кощей закашлялся и застонал.
На берегу Синего моря в заморском деревянном кресле полусидел-полулежал совсем седой, но крепкий еще старик с пышной белоснежной шевелюрой, лихо закрученными усами и синими, как море, глазами. Изредка он прихлебывал что-то из золотого кубка, стоящего рядом на столике, и морщился.
Этим стариком был я.
Со стороны леса медленно шел домовой, неся что-то в руках.
– А, Ерема, проходи, садись, – приветливо поздоровался я. – Ну, как там… дела?
– Как сажа бела, – недовольно пробурчал Ерема. – Этот ваш… ученичок, – произнеся последнее слово Ерема презрительно сплюнул, – задумал такую штуку, чтоб огороды сами поливались.
– И что? – с интересом посмотрел я на домового.
– И ничего! – отрезал тот и снова сплюнул. – Все сгорело, капуста зажарилась. – Напряженье, вишь ты, он не рассчитал! Я ему покажу напряженье! Откуда мертвые головы брать будем? Откуда, я вас спрашиваю?!
Ерема строго погрозил пальцем, вздохнул и грустно продолжил:
– Я ведь чего пришел-то… Уезжаю я, хозяин. Наказание свое я, почитай, уже год назад отбыл. А при новом хозяине, – взгляд домового опять посуровел, – механизация ему, новации…
– Ну… тогда давай обнимемся, что ли, – предложил я. Мы молча обнялись.
– Не поминайте лихом, хозяин, ежели что не так. Нужон буду, кличьте – завсегда прибегу, – расчувствовался Ерема. По его морщинистым щекам катились слезы.
– Спасибо тебе, Ерема. За все спасибо!
– Да, ладно, – замахал руками домовой. – Чего уж там! Как было велено, так и сделал.
– Кстати, – он хлопнул себя по лбу. – Гость же к вам. Высокий гость. Да вона они, сами прибыли.
Я поднес ладонь козырьком ко лбу и присмотрелся.
По берегу Синего моря, по самой кромке воды шагал странный человечек. Росточка он был маленького, в белом пиджаке и брюках. Черные лакированные туфли человечек нес в руках, с удовольствием зарываясь босыми ногами в мокрый песок.
Он улыбался, а подойдя ко мне, еще и церемонно поклонился, сложив ладони вместе.
– Здрасьтвуйте! Ай, хоросо тут у ва-а-ась… – протянул странный посетитель и обвел рукой берег. Вид действительно был хорош.
«Китаец, что ли?» – подумал я, а потом несколько бесцеремонно спросил:
– Кто вы?
– О-о-о, – всплеснул руками человечек, – извините, я не представилса… Зовите меня… ну, сказем, господинь Янь.
Господин Янь опять церемонно поклонился.
– А ви? Как мне к вям обращаца? – он склонил голову на бок.