И дальше случилось то, чего никто не ожидал: дверь бесшумно и легко распахнулась.
Потерявшая опору и чудом не вывалившаяся наружу Алель попыталась отодвинуться от зияющего проема. Однако в то же мгновение коридор наполнился тяжелым гулом и весь задрожал. Его стены сплошной сеткой прорезали глубокие трещины, и следом мощнейшим порывом воздуха все, что было в коридоре, вышвырнуло наружу, а сам он начал разваливаться на мелкие кусочки.
Алель, закручиваемая, как пушинка, неведомой силой, закричала во весь голос, из последних сил прижимая к себе щенка, не понимая, где земля, где небо. В лицо, шею, руки ударили колючие снежинки, а от ледяного воздуха перехватило дыхание.
Она стремительно летела куда-то и ничего не могла поделать. Но только Алель подумала, что, конечно, они разобьются, как вдруг ее перестало кружить. Перед глазами Алель, как призрачное видение, возник Снеж. Он улыбнулся ей – тепло и радостно, как в их первую встречу, а затем его образ начал рассыпаться на сотни крошечных льдинок, источающих вокруг себя золотистое свечение. Льдинки сверкающим шаром окружили Алель и щенка. Медленно паря среди бушующей метели, они спускались вниз.
У самой земли свечение погасло, и льдинки с мелодичным звоном осыпались вниз.
Алель вместе со щенком ухнули в глубокий сугроб. Приподняв голову, девочка вдруг увидела крышу бабушкиного дома, над которой было только небо, никакой воронки. Она хотела выбраться и пойти домой, но внезапно на нее навалилась невыносимая усталость. Она шевельнула рукой, потом ногой и провалилась в сон. В последнюю секунду девочка успела подумать, что льдинки были такого же цвета, как глаза Снежа.
Алель не знала, сколько она спала, но когда проснулась, то оказалось, что она лежит под одеялом на своей кровати. В доме раздавались какие-то незнакомые голоса и собачий лай.
Алель встала и пошла на кухню. За столом сидели бабушка и незнакомые ей девочка и мальчик и пили чай, а рядом крутился щенок. Он подошел к Алель и завилял хвостом.
– Проснулась? – сказала бабушка и покачала головой. – Ох, и напугала же ты меня, Алель!
Оказалось, что рано-рано утром мальчика и девочку разбудил лай щенка, который сбежал накануне вечером. У щенка была перемотана лапка, и он хромал, но упорно звал детей куда-то за собой. Они и нашли Алель в сугробе и постучались в дом бабушки.
Бабушка, конечно, здорово перепугалась, когда обнаружила внучку на улице, но та, кажется, даже не простудилась.
– И зачем ты только вышла в такую метель да еще ночью? И разве можно спать в сугробе, Алель! А если бы ты замерзла? – расстроенно и укоризненно сетовала бабушка, решившая, что это были просто баловство и неосмотрительность, присущие всем детям – бабушка единственная считала Алель не очень серьезной, а обычной девочкой.
Метель была такой ужасной, что разбросала по всему двору различную утварь, да так, что бабушка довольно долго вместе с мальчиком и девочкой собирали ее и раскладывали по местам, а потом бабушка позвала их чаевничать и согреваться.
– Уж как лопату-то унесло, ума не приложу, – удивлялась бабушка.
Мальчик и девочка допили чай и засобирались уходить.
– Хорошо, что с тобой все хорошо, – сказала девочка.
– Мы после обеда идем кататься на санках. Давай с нами! – предложил мальчик.
Алель кивнула и вышла во двор, чтобы проводить ребят. Небо было чистым и светлым. В нем сияло солнце, проливая свои золотистые лучи над зимним миром. Девочка приложила ладонь к груди, туда, где всегда крутил свою воронку Страх – там было пусто и спокойно.
Алель бесцельно прошлась туда-сюда по двору.
На месте, где стоял снеговик, был только слой снега и ничего больше, и от этого у Алель болело там, где обычно у людей стучит сердце.
Она вернулась в дом.
– Алель! Что с тобой? – спросила бабушка, глядя на печальное лицо внучки.
– Бабушка!.. – воскликнула Алель, и, бросившись к ней, уткнулась в плечо и горько заплакала.
Бабушка усадила девочку на колени, и та ей все рассказала: и про Страх, и про Снежа, и про прошлую ночь. Бабушка не стала смеяться. Она знала, что детские печали такие же важные, как и взрослые.
Бабушка гладила ее по голове и тихонько раскачивала из стороны в сторону.
– А может, это был сон, Алель? Ты уснула в сугробе, и снег, наконец, рассказал тебе одну из своих сказок.
– Нет, бабушка. Даже если мне приснилось все остальное, то Снеж точно был, – замотала головой Алель. – Потому что я отдала ему свой шарф, а теперь шарфа нет! И Снежа тоже нет… Бабушка, он сдержал свое слово, а я даже не успела сказать ему спасибо, – печально произнесла девочка.