Хорошо бы еще разок попасть в эти места, — сказал Ёковатари.
Да, неплохо бы… — ответил Мунэсуэ. Оба знали, что расчувствовались, что это скоро пройдет и что больше они сюда никогда не вернутся.
Обратный путь они снова проделали на микроавтобусе. Шофер был тот же. И даже вчерашний спутник, немолодой мужчина, опять ехал вместе с ними. Видимо, он ночевал в «Киридзумикане». В рекламном проспекте, который хозяйка вручила им на прощание, говорилось, что гостиница открыта круглый год — единственный в своем роде случай.
Это, конечно, не наше дело, — почему-то вдруг озабоченно сказал Ёковатари, — но как же они не прогорают?
За прибылью они как будто не гонятся. Наверно, хорошо зарабатывают в отпускной сезон и праздничные дни.
Действительно, в проспекте говорилось, что на источниках бывает людно во время больших весенних и осенних праздников, под Новый год, а также летом. Но много ли приезжих останавливается в гостиницах, не было сказано.
Жалко будет, если не уберегут такое заведение, — вздохнул Ёковатари.
Жалко, — согласился с ним Мунэсуэ.
Старуха О-Танэ жила в единственном оставшемся в деревне Юносава доме. Ей давно предлагали переехать в город, в новый дом, выделенный для нее муниципалитетом, но она говорила, что хочет быть поближе к внучке, и до сих пор ютилась в своем полуразвалившемся домишке.
О-Танэ доживала в Юносава свой век, и единственной ее радостью была Сидзуэ, приходившая навещать старуху в свои выходные дни. О-Танэ было тоскливо без Сидзуэ, но в остальном ей жилось неплохо: заботы о ее пропитании взяли на себя хозяева гостиниц в Киридзуми.
Сидзуэ была славной девочкой, ее не смущало то, что ее бывшие одноклассники либо продолжили учение, либо бросили родные места и отправились работать в Такасаки или Токио. Она не хотела покидать бабуптку и осталась работать здесь же, в Киридзуми. Ничего, что ей, такой молодой, тоскливо в горной глуши. Мечты подождут, сейчас главное — позаботиться о бабушке.
— Не скучно вам здесь, в горах? — спросил Мунэсуэ.
Девушка смущенно подняла глаза:
— Послушать моих подруг, которые в Токио работают или в других городах, так там не жизнь, а сплошной праздник. Непонятно только, что ж они всякий раз приезжают оттуда такие бледные да худые? У нас иногда бывают постояльцы моего возраста, так они говорят, что зарабатывают меньше, чем я в Киридзуми. И уж больно тонюсенькие, прямо едва живые — все фигуру берегут. А мне больше нравится в горах. Красиво, воздух какой,
да и хозяева добрые… А самое главное — возле бабули.
Сидзуэ говорила просто и доверчиво.
— Правильно, — отозвался Ёковатари. — Ничего хорошего в этом Токио нет. А такой девушке, как ты, там и вовсе не место.
Когда приезжают студенты из Токио, подрабатывать, с ними надо быть начеку.
В каком смысле начеку?
Сразу говорят: давай встречаться. А сами-то скучные такие и хуже всех работают… — Сидзуэ судила строго.
Микроавтобус спускался по горной дороге. Теперь долина расстилалась уже не где-то внизу, а совсем рядом.
— Бабуля, когда я прихожу домой, всегда выходит меня встречать, к самой плотине, — сказала раскрасневшаяся от радостного волнения Сидзуэ.
Показалась плотина. У ее подножия столпились люди.
Что-то случилось, — пробормотал 'шофер, притормозив.
Что может случиться? — встревоженно нахмурилась Сидзуэ.
Похоже, кто-то разбился.
С плотины упал? Да ведь это верная гибель! — переглянулись инспекторы.
Что-то я бабули не вижу! — заволновалась Сидзуэ, глядя туда, где обычно ждала ее бабушка.
Видимо, она пошла посмотреть, что случилось, — сказал Мунэсуэ, желая не столько успокоить девушку, сколько заглушить тревожные предчувствия в себе самом.
Автобус подъехал к краю плотины.
Эй, что произошло? — крикнул шофер кому-то из собравшихся внизу.
Да вроде какая-то старуха здешняя разбилась, — ответили ему.
А вдруг это бабуля? — Сидзуэ чуть не плакала.
Да нет, не может быть. Мало ли старух на свете… Чего тревожиться понапрасну, беги лучше домой, — подбодрил Сидзуэ шофер, протянув ей сверток с гостинцами, который она чуть было не оставила в автобусе.
Верно, верно. Может, вашу бабушку задержало что, вот она и не смогла вас встретить, — поддержал его Мунэсуэ.
Господин начальник станции, можно я пойду взгляду? — спросил шофер у пожилого мужчины. Видно, он встревожился не на шутку.