— Ясно, — Фредрик опустил взгляд. — Ты не хотела нас.
— Я не это сказала, — строго сказала Челси. — Я была в панике, пыталась исправить то, что сломала. Когда я поняла, что не могла, я решила провести остаток жизни, следя, чтобы вы пострадали как можно меньше от моей глупости. Я поклялась хранить вас в тайне, чтобы проклятие Цилиня вас не тронуло. Я спасла бы вас и от Бетезды, если бы мгла, но было уже слишком поздно. Когда она узнала правдой, вы стали веревкой, которую она завязала на моей шее. Никакая сила не могла помешать ей использовать это, но я делала все, что могла, чтобы ослабить ваши страдания. Знаю, шестьсот лет были ужасными, но я сохранила всех вас живыми. Я не выбирала то, как вы начались, но ты все еще мой сын, и я тебя люблю.
Странное выражение появилось на ее лице, когда она сказала это, и Джулиус вдруг понял, что Челси могла впервые озвучить правду.
— Мой сын, — прошептала она, опустила ладонь на щеку Фредрика. — Мой старший, самый умный сын. Я ненавижу события, которые привели вас в этот мир, но я любила каждого из вас с момента, как вы вылупились, и я…
Ее голос дрогнул, но Фредрик молчал. Он шагнул вперед, обвил свою мать руками. Челси держалась пару секунд, а потом не выдержала, обвила его руками, все ее тело дрожало.
— Прости, — всхлипывала она. — Прости, что я так поступила с тобой, Фредрик. Со всеми вами. Ваши страдания — моя вина, и мне жаль. Мне очень-очень жаль.
— Это была не твоя вина, — Фредрик крепко ее сжал. — Ты защищала нас. Когда остальной клан относился к нам хуже, чем к слугам-людям, ты заботилась о нас и учила, держала нас вместе. Даже до того, как мы заподозрили правду, ты всегда была нашей матерью.
Последнее снова вызвало слезы Челси, и Джулиус решил, что ему пор пойти. Это была семейная драма, но не его, и он не хотел мешать. Но, хоть это было вежливым оправданием, правда была в том, что он не хотел терпеть неприятную и глупую зависть, возникшую при виде Фредрика, обнимающего мать, любящую его всем сердцем. Он не завидовал Ф в других частях жизни, но Джулиус поменялся бы с ним матерями легко.
Он все еще обдумывал это, проходя в темный коридор у комнаты Боба. Но, когда он прислонился к стене и ждал, его телефон загудел в кармане. Он надеялся на глупый миг, что это был Боб. Пророк любил возникать в драматичные моменты, и даже если ему нельзя было больше доверять, Джулиус был бы рад намекам на будущее.
Когда он вытащил телефон из кармана, на экране было не «Неизвестный». Этот номер всегда заставлял Джулиуса напрячься, и он не мог смотреть на экран и не думать, что стал мишенью вселенской иронии. Он поднял телефон к уху.
— Здравствуй, матушка.
Приветствие прозвучало кислее обычного. Но, хоть он был уверен, что Бетезда заметила, она не подала виду.
— Где ты был?
— С Цилинем, — ответил он, что было правдой. — Я встретил сначала его мать, а потом…
— Не важно, — нетерпеливо сказала она. — Поскорее иди в главный ангар. Я уже в пути.
— Почему? — он встревожился. — Что не так?
— Все, — сказала она с невеселым смешком. — Но сейчас это Иен. Он возвращается домой.
— Сейчас? — Джулиус проверил время. — Но всего лишь шесть. Капитуляция в девять утра завтра. Ты не послала ему сообщение не спешить?
— О, послала, — прорычала она. — Но планы изменились. Учитывая, как все плохо, это может даже сработать нам на пользу.
Джулиус не видел, чтобы такое было возможно, но знал, что по телефону лучше не спрашивать. Его мать расскажет, когда будет готова, а это, видимо, будет с прибытием Иена, который явно нес плохие новости.
— Я буду там.
— Поспеши, — рявкнула она. — Главный ангар. Пять минут. Не опаздывай.
— Не опоздаю, — пообещал он. — И, матушка…
— Что?
Джулиус вздохнул.
— Ничего. Я в пути.
Она закончила разговор раньше, оставив его одного в пустом городе, говорящего ни с кем.
* * *
Главный ангар был одной из многих пристроек горы Хартстрайкер. Он размешался в стороне от шоссе, которым Бетезда соединила свою цитадель далеко в пустыне с остальным миром, и был достаточно большим, чтобы вместить оба самолета клана. Но Иен улетел на новом самолете в Сибирь, а Конрад — на другом прошлой ночью, и огромное металлическое здание было пустым, когда вошел Джулиус, кроме Бетезды там.