— Я бы это сделал, если бы это помогло, — сказал Джулиус. — Но мы уже не можем решить проблему таким широким поступком. Моя сестра ушла в СЗД, и я боюсь…
— СЗД? — император вскинул голову. — Но там происходят ужасные вещи.
— Знаю, — раздраженно сказал Джулиус. — Иначе почему я тут?
— Почему ты ее отпустил? — рявкнул Цилинь.
— Я не пускаю Челси, — напомнил Джулиус. — Она свободна теперь делать то, что хочет, и она никогда не слушала меня до этого. И она там не потому, что ей это нравится. Ее заманил Боб.
Император в смятении склонил голову.
— Боб?
— Он про Брогомира, Великого Пророка Хартстрайкеров, — быстро объяснил Фредрик. — Боб — семейное имя.
Золотой дракон опешил.
— Зачем одному из трех пророков зваться… — он покачал головой. — Не важно. Почему Челси гонится за вашим пророком?
Джулиус прикусил губу. Это был хороший шанс сказать Цилиню, что Челси гналась за последним яйцом из ее кладки с ним, но не в то время. Цилинь уже был сильно расстроен, и хоть правда могла его подтолкнуть, причина, по которой Челси убегала веками, могла быть каплей, которая добьет его. Это не помогало плану Джулиуса подать все мягко, и он выбрал полуправду.
— Боб украл кое-что очень ценное для нее, — он старался звучать ровно. — Он знает, что она не остановится, чтобы это вернуть, и он этим заставил ее погнаться за ним в СЗД. Я не знаю, для чего, но СЗД — последнее место, где сейчас стоит быть дракону.
— Согласен, — сказал Золотой Император. — Но в твоих словах нет смысла. Брогомир — Великий Пророк Хартстрайкеров. Зачем ему работать против тебя?
— Я не знаю, — честно сказал Джулиус. — Есть шанс, что это его план для нашего клана, но это пугает меня больше всего. Он — наш пророк, но я видел Боба в действии много раз, знаю, что его идея приемлемых жертв не совпадает с моей. Он уже убил одну из моих сестер ради своих планов. Я переживаю, что Челси следующая.
Эти слова ощущались как предательство. Никто не знал, в каком большом долгу Джулиус был перед Бобом. Изменения в семье, победы в боях, то, что он все еще был жив и боролся — все это было стараниями его брата. Постоянная поддержка пророка дала ему слепую веру Джулиуса, но когда Боб попросил его не освобождать Челси, Джулиус увидел черту между ними. То, что всегда разделяло их. Боб сам предупреждал Джулиуса об этой черте каждый раз, когда напоминал Джулиусу, что он не был хорошим.
— Когда я сверг мать, я поклялся, что больше никого в моей семье не бросят. Это касается и Боба. Даже если это план, чтобы будущее стало лучше, в чем смысл, если ради этого нужно бросить семью? Даже если я ошибаюсь насчет Боба, Челси разозлилась достаточно, чтобы убить его сейчас, а я не могу это допустить. Я не хочу ничьёй смерти, особенно еще одного Хартстрайкера, так что пожалуйста. Прошу.
Он хлопнул в ладоши перед собой.
— Ты уже далеко зашел ради помощи Челси. Помоги спасти ее сейчас. Дай мне свою удачу, свою магию, самый быстрый самолет — что угодно. Просто помоги сделать что-то, пока еще не поздно.
Он умолял под конец, так бесстыдно, что любой нормальный дракон был бы возмущен. Но Джулиус никогда не был правильным драконом, и он не переживал за свою гордость. Если так он попадет в СЗД быстрее, он упал бы на живот. Он хотел попробовать, но император вздохнул, убрал золотую вуаль с лица, чтобы посмотреть на Джулиуса золотыми глазами.
— Я не могу.
— Почему? — осведомился Джулиус.
— Потому что это не моя проблема, — спокойно сказал Цилинь, поднимаясь с трона. — Если хочешь сдаться, мы можем…
— Как это не твоя проблема? — перебил его Джулиус. — Ты пришел сюда из-за Челси! Как ты можешь бросить ее?
— Я поклялся больше так не делать!
Крик императора еще отражался эхом, когда гора снова задрожала. Но в этот раз была не мелкая дрожь. Тронный зал трясся под ногами Джулиуса, залатанные трещины, оставшиеся после боя с Эстеллой, открывались. Трещины потянулись по потолку, пустые цепи, на которых раньше висел череп Кетцалькоатля, дико раскачивались. Одна не удержалась и рухнула на пол за Джулиусом. Если бы он не двигался быстро, большая металлическая цепь попала бы по нему. Он следил, чтобы не упало еще что-нибудь, когда тряска прекратилась так резко, как началась. Он поднял взгляд и увидел, что Цилинь сжался на троне, держался за голову руками.
Он замер, выглядел как статуя сильнее, чем золотой дракон, на котором он сидел. Он даже не дышал, когда император вдруг обмяк на подлокотнике трона, его тело дрожало.
— Тебе нужно уйти, — выдохнул он, его идеальное лицо было бледным, в поту. — Я не… я сейчас не спокоен.