— Джулиуса, — сказала Марси. — Но…
— Именно, — рявкнула Амелия. — Джулиус — дракон. После всего, что мы знаем о магии, его воспоминания не должны были влиять на это, потому что, как нам напомнил капитан Ворчун, драконы — не часть магии этого мира. Но так было десять тысяч лет назад. Видимо, разница стала стираться, потому что, как мы видели, воспоминания Джулиуса важны. И если воспоминания дракона могут построить смерть человека, что еще мы можем? Вопрос уже не в том, возможна ли интеграция. Вопрос в том, сколько ее уже произошло, и как далеко мы можем ее продвинуть?
Когда она закончила, Марси уже размышляла.
— Это возможно, — восторженно сказала она. — Магия — естественная система, а системы меняются и развиваются под давлением.
— Не так сильно, — Мирон хмуро смотрел на них. — Вся эта теория глупа. Драконы были тут всего десять тысяч лет. Это ничто в плане эволюции, особенно, учитывая длительность жизни драконов. Вряд ли за такой небольшой период времени произошли важные изменения.
— Но мы уже это видели, — возразила Марси. — Мы с Амелией были внутри смерти, которую Джулиус создал для меня воспоминаниями. Как это было бы возможно, если это не происходит?
— Уверена, что это был он? — парировал Мирон. — Не секрет, что ты влюблена в своего хозяина-дракона. У тебя есть доказательства, что его воспоминания сделали это, а не твои мечты?
— Да, — рявкнула она. — Я была мертва, и, как мне сообщил мой дух смерти, смерти людей — ямы в полу Моря Магии, вырытые воспоминаниями живых. Мои друзья из Невады не знали, что я была в СЗД, как и не знали, в каком доме я жила. Только у Джулиуса были те воспоминания. И я была там, потому что меня помнили, Дух Забытых Мёртвых не мог меня от этого найти. Откуда бы те воспоминания, если не от драконов?
— Они были от драконов, — подтвердил Призрак. — Воспоминания — это воспоминания, чья бы голова их не содержала. Маг, которого помнит дракон, не может быть забытым.
— И тут все совпало, — сказала Амелия. — Даже во время засухи драконы были частью культуры всех народов. Мы наполняли ваши истории и легенды, украшали картины, бились с вашими героями. Даже сегодня есть бесконечно много видеоигр, книг и фильмов о нас. Драконы с вами все время! И раз мы так плотно проникли, ничто не двигает магию так, как люди.
— Погод, — Марси удивленно смотрела на нее. — Хочешь сказать, что люди вклинили вашу магию в нашу за вас?
Амелия быстро кивнула.
— Это я и говорю. Нам не нужно ждать физической эволюции, чтобы мы внедрились, потому что люди уже это сделали. Нам уже приготовили магическую постель, так сказать, и мы еще не в ней, потому что нам не хватает связи наших огней в физическом мире с этим.
Глаза Марси расширились.
— Тебе нужен дух.
— Он у нас уже есть, — Амелия указала когтем на синее море. — Помнишь, я говорила о драконах, которые были большой частью культур во всем мире? Это много внимания людей, и когда много людей уделяет чему-то вниманию, что случается?
— Возникает Смертный Дух, — тут же сказала Марси.
— Бинго, — Амелия смотрела на бушующие воды Моря Магии голодными глазам. — Где-то там, под одной из воронок, огромная яма, созданная общей идеей людей о «Драконах». Когда яма заполнится, магия в ней станет Духом Драконов, или хотя бы идеей людей о нем. Если его оставить, он будет лишь проблемой для нас, настоящих драконов. Кто хочет бога, сделанного из стереотипов, лезущего в твоих дела? Но если настоящий дракон попадет в ту яму первым и повлияет на магию, растущую внутри, получится совсем другой дух.
— Что за влияние? — нервно спросила Марси. — Ты хочешь попытаться стать Мерлином?
— Ни за что, — фыркнула Амелия. — Мерлины — фишка людей. Я — дракон, — она показала острые зубы в хищной улыбке. — Я его завоюю.
Все в ужасе уставились на нее.
— Что? — завопила Марси.
— Нельзя завоевать Смертного духа! — сказал в это время Мирон. — Они огромны, чистая магия. Ты — размером с кота.
Амелия фыркнула.
— Как сказал бы мой брат: «Судишь меня по размеру?». Я сейчас маленькая, но я — тоже магия. Все на этой стороне — магия. Это одно из лучших качеств этого измерения: части — это части. Как маги могут втягивать магию из всего, чтобы использовать в их заклинаниях, так я могу направить огонь в любую магию, с какой контактирую. Потому я дала Марси долю своего огня. Это не наш мир, у драконов нет загробной жизни. Когда наш огонь угасает, это конец. Мы — пепел. Но, когда Марси умерла с моим огнем в ее магии, она протащила меня сюда, в единственное место в измерении, где я могу заставить это работать, — она усмехнулась небу в заклинании. — В убежище Мерлинов.