— Неть, мамаська говоит, мой папа кьясивый пыинц, и зывет в босем замки, а ты похос на Касея Бисметнава, — Шкуров нахмурился, понося про себя последними словами Есению, что с рождения вбивает в голову дочери бредовые сказки.
— Твоя мама меня любит, мы поженимся, а значит тебе придется звать меня папой.
— Неть, — малышка, услышав эти слова, начала морщить носик, готовая в любую секунду разразиться слезами, — мамаська юбит тока миня!
Встав на ноги, Шкуров отряхнул аккуратно выглаженные брюки и бросил на ребенка грозный взгляд.
— А ну не реви. Терпеть не могу плакс, — затем уселся обратно в кресло и позвал стоящего за дверью Свята, намереваясь сбагрить ему девочку до того момента, как ребята привезут к нему Есению.
Тот вошел в кабинет, потянул руки к Еве, намереваясь схватить ее в охапку и вынести наружу, но не тут-то было. Девочка отпрыгнула в сторону и, оказавшись рядом с Владимиром подняла вверх обе руки и громко закричала.
Сидящий на кресле мужчина сначала не понял, что происходит, но увидев направленный на него, полный ужаса взгляд Свята, осознал, что дело пахнет жареным…
«Жареным» в буквальном смысле слова.
Волосы Шкурова внезапно загорелись, но он некоторое время не чувствовал, что голова объята пламенем, а когда все же заметил, истошно заорал, вскочил с кресла, упал на пол и начал бить себя руками по макушке. Свят рванул к столу, на котором стоял наполненный водой кувшин и, перевернув его, вылил все содержимое на голову ведьмаку.
Ева, выпучив свои маленькие глазки, не отрываясь смотрела на поднимающегося на ноги мужчину. В силу своего возраста она не осознавала, что происходящее было делом ее рук, а вот остальные присутствующие в кабинете, в этом не сомневались.
Прикрывая рукой плешь, Шкуров бросил на нее убийственный взгляд и во всю мощь своих легких заорал.
— Убери ее с глаз моих, пока не прикончил на месте! И руки связать не забудь! Чертово ведьминское отродье!
Свят схватил ребенка на руки и потащил на выход.
— Я ни отодье, я пинцеса!
Не скажу, что мы сильно отдалились от дороги, где оставили джип, но ощущения были такие, словно мы с Цаневым очутились посреди густого леса. Вроде бы середина дня, а вокруг одни деревья, сквозь которые еле-еле пробивались солнечные лучи.
Ангел, не сбавляя шага, и продолжая держать меня за руку, вел нас через высокие заросли к перевалочному пункту, где нам предстояло провести ночь.
Вдвоем. Возможно даже, в одной кровати.
Понятное дело, мне был не до окружающих красот, я все пыталась переварить эту информацию, а потому часто оступалась и задерживала наше шествие.
— Ну вот, пришли, — волк остановился, и ткнул пальцем в сторону небольшого бревенчатого домика, который совершенно не выглядел таким заброшенным, как я изначально думала.
— Ты уверен, что тут никто не живет?
— Кто, в здравом уме, может жить в такой глуши? Ни интернета тебе, ни телевидения. А до ближайшего магазина несколько суток езды.
При слове магазин, я вспомнила о том, что последний раз ела двадцать четыре часа назад. Желудок громко заурчал, что не укрылось от слуха моего нахального мужа, который тут же расплылся в понимающей улыбке, чем ужасно меня взбесил.
— Не переживай, с голоду не умрешь. Покажу тебе избушку изнутри, и отправлюсь на охоту.
— Охоту? — я выпучила на оборотня глаза, — на кого? И чем ты будешь охотиться? Голыми руками?
— У нас тут схрон недалеко, там и ружье имеется, — усмехнувшись, успокоил меня мой благоверный и повел к крыльцу.
Стоило ему открыть входную дверь, что ничем ни снаружи, ни изнутри не запиралась, как я, ахнув от неожиданности, испуганно прижалась к мощной спине волка.
— Ты все еще уверен, что тут никого нет? — еле слышно спросила я.
Застывший на месте Ангел, был поражен не меньше.
Чистый пол, стоящий в центре комнаты стол с самоваром посередине, заботливо застеленная большая кровать у стены, все это просто кричало о том, что домик обжитой, и хозяин просто отлучился ненадолго.
Оставив меня ждать на пороге, оборотень прошелся по всему домику, проверив каждый закуток, и только закончив обход, махнул мне рукой.
— Даже если здесь кто-то и был, он давно ушел, — громко выдохнув, я вошла и, за неимением дивана, присела на краешек кровати.
— Ангел, — прикусив губу, я подняла на него жалостливый взгляд, — прошу, не оставляй меня здесь одну. Вдруг кто-то придет. Я… боюсь, — волк долго не сводил с меня глаз, затем подошел ближе, и склонился надо мной.
— Я не могу оставить тебя голодной, лисенок, — наконец произнес он своим низким, грубоватым голосом, — помимо ружья в схроне имеется пистолет. Я покажу, как им пользоваться и постараюсь вернуться к тебе как можно скорее.