Сменив маршрут, он повел меня вниз по лестнице, минуя цокольный этаж.
Подвал был небольшим, всего с одной железной дверью, рядом с которой дежурили двое мужчин. Я сразу поняла, что просто так они бы тут не сидели, а значит внутри уже кто-то был.
Неужели Шкуров себе гарем решил завести, и я не первая жертва?
Громко лязгнул железный засов, открылась дверь и меня толкнули внутрь. Не успев вовремя затормозить, я, громко ахнув, больно упала на колени, и не вставала, пока дверь за мной не закрылась.
За спиной раздался хриплый стон.
— Есения?
Оставив дочь с Искрой, Никитой и Ратко, которые решили на время переехать в дом, что принадлежал Ратмиру, Ангел сел за руль и направился в Черный лес, где не был вот уже три года.
Если бы не Есения, он ни за что бы не стал вмешивать своих братьев, у которых, скорее всего, уже семьи и дети, в разборки с ведьмаком, какой бы могущественной не была у того организация. Но на кону жизнь его женщины, а значит рассчитывать он может только на помощь самых близких.
У Яна за спиной встанут все вервульфы, стоит только бросить им клич, и эта сила ему бы сейчас очень пригодилось.
Вспомнив свое прошлое, Ангел думал о встрече с семьей, как о радостном событии, где будут присутствовать его жена и дочь, а теперь едет в одиночестве, да еще с просьбой оставить своих родных и дом и рвануть с ним в другой город, чтобы сровнять с землей хренова Шкурова с его бандой. Это не их война, не их враги, но у него больше никого нет.
От Зарграда до Черного леса было всего несколько часов пути и, если ехать без остановок, добраться можно было намного быстрее. Когда у резиденции остановился черный джип, вышедшая его встречать охрана не поверила своим глазам.
Ангел, живой!
— Твою мать, ущипните меня уже кто-нибудь, — выдал начальник охраны, а по совместительству правая рука его брата Яна Борис, — вроде не пил накануне, а уже призраки мерещатся.
— Вы, я смотрю, похоронить меня уже успели? — невесело усмехнулся Цанев, хлопая старого знакомого по плечу.
— Типун тебе на язык! Ну да что я, вон, Ян с Захаром в резиденции, все тебе расскажут. И как искали, и как ждали, — они направились ко входу, а оставшаяся охрана провожала своего принца с открытым ртами, все еще не в силах поверить в произошедшее чудо.
— Чтобы я еще раз отпустил Ами к ее родственничкам! Лучше сразу меня пристрели, — ворчал ходивший из угла в угол по тронной зале Захар, — еще и Беату с собой забрала, девочке еще года нет. Чертов «дядюшка» Сайлаш ее теперь долго не отпустит.
— Они должны уже скоро вернуться, — протянул Ян, раскинувшись на троне и придерживая скачущего у него на коленях сына, — Ия без Тима даже часа не продержится.
Голос его звучал бодро, но волнение за жену не желало отпускать короля вервульфов. Не то чтобы в Аду ее поджидала какая-то опасность, даже наоборот, но Ян так привык к тому, что Ия находится все время рядом, что долгое ее отсутствие отражалось на его настроении.
Адом называлось измерение, где проживали демоны и демонессы, и где Властелином был, родной брат жены Захара, Дэмристель, который чуть более двух лет назад сверг бывшего правителя, мерзавца Кроули, что был повинен в похищении Яна Цанева.
Теперь это место стало по истине райским, и жены братьев время от времени, вот как сегодня, телепортировались туда в гости, навестить Властелина и его семью.
Скрипнула входная дверь и первым внутрь вошел Борис.
— Ваше Величество, вы, черт возьми, не поверите, кого принесла нелегкая! — он отошел в сторону, и братья застыли на месте, не веря в происходящее.
Перед ними, живой и вроде бы здоровый, стоял их младший брат, которого они не видели уже три года.
Ангел.
Стало так напряженно-тихо, что казалось, будто время остановилось. Первым в себя пришел Ян.
Поднявшись с сыном на руках, он усадил того обратно на трон и направился к Ангелу. Встал рядом с ним и прочистил внезапно пересохшее горло.
— Братишка… гребанные три года… — громко рассмеявшись, король обнял Ангела и начал радостно похлопывать его по спине.
В этот момент опомнился и Захар. Бросившись к братьям, он заключил их обоих в медвежьи объятия, чувствуя, как уже три года обхватывающие его сердце металлические оковы, растаяли в воздухе.
— Эта, мать ее, гадалка не обманула! Вернулся!