– Ты не веришь, что решился бы сразиться с героем?
– Ты и правда совсем меня не знаешь, – прошептал Аарон.
– А может, ты просто смелее, чем думаешь.
– Лесть на меня тоже никогда не действовала, – прокомментировал он. – И я заметил, что ты уклонилась от ответа на прямой вопрос: как именно узнала об истинных способностях Оливеров.
Он и правда не верил, потому что видел себя в другом свете. Джоанна с болью вспомнила тот день и поняла, насколько же скучала по Аарону.
– Мы вместе искали способ изменить хронологическую линию, чтобы вернуть наших родных к жизни.
– Это невозможно, – в очередной раз возразил он.
– Тогда ты тоже так считал, – согласилась Джоанна. – Но в итоге изменил свое мнение, судя по тому, что сказал перед тем, как я ушла: заставил пообещать, что если получится предотвратить нападение, никогда не приближаться к тебе и не доверять. Потому что… – Голос невольно надломился от эмоций, когда в ушах снова зазвучали те слова: «Я не буду помнить, сколько ты для меня значила». – Потому что новая версия тебя будет меня ненавидеть.
– Что ж, вымышленный я оказался прав, – с суровым видом кивнул Аарон.
Сердце Джоанны сжалось, будто кто-то стиснул его в кулаке. Несмотря на предупреждения Джейми, она не осознавала, насколько больно сталкиваться с разочарованием, однако заставила себя продолжать говорить.
– Ты рассказал про испытания, которые все монстры проходят в детстве, чтобы определить принадлежность к какой-либо семье. Ты подтвердил свои способности в девять лет.
– Я был одаренным ребенком, – прокомментировал Аарон, затем слегка нахмурился и, словно рассуждая сам с собой, медленно проговорил: – Информация о моем раннем прохождении испытаний довольно широко известна.
– А еще твой дар проявился более мощно, чем у большинства, – добавила Джоанна. – Обычно члены вашей семьи умеют отличать монстров от людей. Но ты продемонстрировал истинные способности Оливеров: отличать один род от другого. – В глазах Аарона промелькнуло удивление от того, что Джоанна правильно описала его дар, который хранился в строжайшем секрете. – После этого тебя отвели в камеру, где держали пленника в клетке. – Судя по резко вскинутому подбородку, ей наконец удалось полостью завладеть вниманием собеседника. – Его заставили посмотреть на тебя с помощью электрохлыста и велели арестовать или убить каждого, у кого окажутся такие же глаза.
– Наверное, ты услышала об этом от кого-то, – прошептал он. – Потому что я бы никому не рассказал.
– Вот только именно ты сообщил мне, что не видел больше никого подобного до тех пор, пока не встретил меня. – Джоанна вспомнила, как Аарон отвел волосы с ее лица, будто собирался поцеловать. – И перед тем как я ушла, дал брошь, которую нашел в комоде убежища, – в форме коричневой птицы, сидящей в клетке.
– Что? – В его голосе звучало неподдельное потрясение.
Джоанна вернулась из воспоминаний в нынешнее время. Аарон смотрел на нее так, словно впервые видел. Словно забыл о своем положении пленника.
– Брошь принадлежала твоей матери, – продолжила она. – И также являлась жетоном для путешествий, включавшим пятьдесят лет. Ты сказал, что так будет легче перемещаться.
– Почему тебе было сложно перемещаться? – уточнил Аарон – впервые не с вызовом или издевкой, а искренне желая знать. И тут же сам ответил тихо: – Из-за происхождения. Да и путешествовала ты хорошо если раза три-четыре. Жетон бы намного облегчил перемещение.
– Так и получилось, – подтвердила Джоанна. – Хотя в нем все равно заключалось время человеческих жизней, а это неправильно, однако… – Использовать его было плохо по моральными причинам, но ощущалось иначе, чем прямое воровство, – не делало ли это ее лицемеркой?
– С какой стати я решил отдать тебе брошь матери? – пробормотал Аарон себе под нос, будто рассуждая вслух, при этом не сводя с нее взгляда.
– Из-за содержащегося там времени, – напомнила Джоанна, но не получила ответа от задумчивого собеседника, который продолжал испытующе смотреть на нее. – Так почему Найтингейлы считают тебя виноватым в том, чего ты не делал? – прошептала она. – Я знаю, что ты никогда бы не донес на мать.
– Почему ты все время это повторяешь? – Хотя Аарон говорил утомленно, в его голосе звучали также новые уязвимые нотки.
– Ты просто не смог бы так поступить. Если бы кто-то и донес на Маргариту… – Джоанна осеклась, наконец осознав, что именно произошло на самом деле, и медленно выдохнула: – …То только твой отец. – Подтверждением послужило тихое хмыканье Аарона. – Теперь ясно, – проговорила она, когда последние кусочки паззла встали на место. – Ты продемонстрировал истинные способности Оливеров еще девятилетним ребенком, поэтому потенциально претендовал в будущем на роль главы семьи. Однако Эдмунд исключил тебя из линии наследования. – Вспомнились жестокие слова: «Напрасная трата дара Оливеров». – Потому что ты пытался защитить свою мать от совета, а не донес на нее.