32
Ин принес низкий столик и несколько деревянных стульев, которые стояли в крытом проходе. Джейми нырнул в чайный магазин и вернулся с подносом, нагрузив его керамическими чашками и бронзовым заварником в виде птицы. Из носика-клюва струился пар, а хвост сворачивался в ручку.
Опустив ношу на стол, Джейми поместил очаровательный чайник на подогреватель, под которым зажег свечку, чтобы поддерживать воду горячей. В черном металле имелись прорези, через которые проглядывало отражение пляшущего огня, оживляя существо. Это казалось символичным, ведь фениксы тоже появились из пламени.
Стульев на всех не хватило, поэтому Джоанна и Аарон устроились на скамье с видом на Темзу прямо над крутым спуском. Эта часть здания нависала над рекой, коричневатая мутная вода бурлила между деревянными опорами под ним. В соседнем строении к берегу прямо с балкона тянулась лестница – видимо, для путешествующих на лодках и доставки товаров, как предположила Джоанна.
Темза служила настоящим водным трактом для крытых брезентом барж, которые перевозили грузы в коробках и тюках, для весельных лодок с пассажирами, для маленьких суденышек с ржаво-красными парусами и для пароходов с цилиндрами труб, изрыгавших в воздух черный дым. В отдалении один огромный корабль как раз уходил за горизонт, скрываясь из виду.
Аарон проследил за направлением взгляда Джоанны и прокомментировал:
– Сейчас закат эпохи парусного флота. В течение десятилетия будет становиться все меньше управляемых ветром судов. Хотя баржи продержатся чуть дольше. – Он кивнул на одну из них.
На противоположном берегу реки в доках суетились толпы народа. Моряки, пассажиры и торговцы толкались возле множества кораблей и лодок. Мысль о том, что через полтора века там все будет застроено жилыми домами, казалась странной. Вытягивая шею, Джоанна наклонилась вперед в попытках высмотреть объект своего времени дальше к западу.
– Можешь поверить, что Тауэрский мост сейчас еще только строят? – тихо спросила она у Аарона, пока остальные придвигали стулья и рассаживались за столиком. – А Хрустальный дворец до сих пор стоит? – Ей всегда хотелось взглянуть на это чудо архитектуры собственными глазами.
– Нужно вернуться на несколько десятилетий назад, чтобы увидеть его во всем великолепии, – отозвался собеседник.
По привычке Джоанна вцепилась в колено, чтобы ощутить под пальцами грубую ткань юбки, предотвращая бесконтрольную попытку переместиться, как научил Аарон. И… ничего не почувствовала, так как больше не могла путешествовать во времени, вынужденная оставаться в нынешней эпохе из-за наруча.
Тяжело пыхтя и громко топая, к ним подковылял Фрэнки и с усилием запрыгнул на скамейку. Джоанна погладила мягкий мех и висячие уши пса, внезапно ощутив приступ меланхолии. Может, грусть навеял исчезнувший корабль исчезающей эры, а может – мысль, что эту хронологическую линию способна сменить другая, если они не справятся…
Бульдог перелез через Джоанну, чтобы обнюхать Аарона. Тот едва заметно улыбнулся, разглядывая пса, и заморгал, словно сам не ожидал от себя проявления дружелюбия.
Что странно, Фрэнки тоже не выказал ни малейшей враждебности к Оливеру, в отличие от хозяина и всех остальных. Неужели помнил отголоски эмоций из прежнего потока событий? Помнил, что раньше Аарон входил в круг друзей?
Ин занял место напротив них и, пока сын разливал чай, открыл крышку жестяного контейнера, который был так вычурно украшен, что внутри вполне могли храниться драгоценности.
– Оперные вафли, – благоговейно прошептала Рут, протягивая руку за тонким печеньем в палец длиной.
– Я тоже скучал по ним в более поздние периоды. – Морщинки Ина в уголках глаз углубились, обозначая полуулыбку. – Пожалуйста, угощайтесь, – пригласил он остальных взять чашку чая и историческую выпечку.
В животе у Джоанны забурчало. Она не сумела вспомнить, когда ела в последний раз. Поэтому сейчас потянулась за вафлей, откусила и восхитилась нежным вкусом шоколадной начинки. Чай тоже оказался отличным: зеленым, с изысканными цветочными нотками.
– Итак, – проронил Ин, подаваясь вперед и складывая пальцы домиком.
Одежда главы семьи Лю выглядела слегка анахроничной – ближе к тысяча девятьсот десятому году, чем к тысяча восемьсот девяносто первому: чернильно-черные пиджак с жилеткой, угольно-серые брюки и накрахмаленная белая рубашка без галстука, застегнутая на все пуговицы. Джоанна видела сходство между сидевшими рядом отцом и сыном, пусть не столько во внешности, сколько в манере поведения. Оба держались с вежливой официальностью.