Как и одежда, драгоценности шли в строгом порядке. На нижней полке располагались простые браслеты, а выше выставлялись подвески к ним в виде очаровательных, покрытых цветной эмалью птиц и прочих гербов семей. Здесь даже обнаружилась лисичка Хантов. В каждый предмет заключал в себе пять лет. С накатившей тошнотой Джоанна вообразила, как монстры выбрасывают использованные подвески, точно пустые упаковки из-под еды.
Она отступила назад. Полкой выше размещались цепочки на шею, а еще выше – кулоны для них. Красные – по десять лет каждый, зеленые – по двадцать, черные – по пятьдесят.
Далее шли колье, содержавшие сто, двести, пятьсот лет.
Чтобы разглядеть полки выше, пришлось сделать еще шаг назад. На секунду Джоанне показалось, что она смотрит на гробы с трупами, выставленными на всеобщее обозрение.
Ощутив чье-то присутствие рядом, она повернула голову, ожидая увидеть Тома или Джейми, и едва не вздрогнула. Это оказался Ник.
– Выбрала себе что-нибудь? – спросил он.
От одной мысли, что придется воспользоваться одним из жетонов для путешествий, становилось плохо. Ник смотрел на украшения суровыми и твердыми как камень, лишенными даже намека на внушение глазами. Джоанна оглянулась через плечо, сумев различить среди проходов лишь Тома.
– В этот раз дар Арджента на тебя не подействовал, верно? – уточнила она, а не получив ответа, добавила: – Непростительно?
Слово непроизвольно вырвалось как вопрос.
Только теперь Ник посмотрел ей в глаза – впервые после неудачного внушения. На его лице промелькнула боль – слишком быстро, едва заметно.
– Я думала, ты можешь убить нас всех после завершения миссии, – прошептала Джоанна.
– Я догадался. – Он снова повернулся к витрине с трупами и проронил: – Интересно, сколько здесь украденных жизней? Все эти кулоны и прочие украшения… Тридцать подвесок для браслета по пять лет каждая. Получается полтора века. – Прочие подсчеты собеседник произвел молча, шевеля губами. – По моим прикидкам, в этих шкафах заключено почти десять тысяч лет.
Джоанна специально не делала вычислений и теперь с трудом отогнала приступ тошноты.
– Это сто двадцать пять полноценных человеческих жизней от рождения до самой старости, – продолжил Ник. – Массовое убийство. Вот только монстры не крадут время сразу, верно? Ты говорила, что они берут понемногу у каждого. Поэтому мы сейчас смотрим на десять тысяч людей, которые умерли на год раньше, чем полагалось. – Джоанна невольно ахнула, привлекая внимание собеседника. – Каждое мгновение жизни имеет значение, – прошептал он. – Когда погиб мой отец… – его голос надломился, – я скучал по нему сильнее, чем мог себе представить, хотя провел с ним четырнадцать лет. А мой младший братишка Робби – всего два года, поэтому почти забыл его. Папа… был таким чудесным человеком. Хорошим. Добрым и мудрым. – Ник судорожно сглотнул. – Я отдал бы все, чтобы сестренка Алиса подольше общалась с ним. Чтобы все младшие провели с ним хотя бы еще пару лет. Чтобы могли помнить его. – В темных глазах блеснули слезы. – Я пожертвовал бы чем угодно, чтобы увидеть отца еще хоть раз.
Джоанна проглотила ком в горле. После того как ее родные погибли, она думала точно так же. О том, что отдала бы все на свете, лишь бы провести с ними больше времени. Хотя бы год. Или час. Да даже нескольких минут хватило бы, чтобы сказать еще раз, как сильно она их любит.
– Я не могу, – тихо произнес Ник.
– Чего не можешь? – спросила Джоанна, уже понимая, чтó именно сейчас услышит: он никогда не сумеет украсть время у другого человека, – поэтому слезы навернулись на глаза еще до его ответа.
– Не могу забрать чью-то чужую жизнь.
Почувствовав мокрую дорожку на щеке, Джоанна прошептала:
– Ник. – Похоже, его удивили эмоции, заключенные в одно-единственное слово. – Если ты решишься, то потеряешь тридцать два года собственной жизни.
Он испытующе вгляделся в ее лицо, точно пытался решить загадку, после чего наконец ответил:
– Знаю. Я все понимаю.
Сердце Джоанны болезненно сжалось. Вот только Ник был прав. Подписи с цифрами на украшениях представляли вовсе не абстрактные числа, а годы жизни людей. Таких, как мистер Ларч. Таких, как Марджи. Людей, которых кто-то любил.
На вопрос Ника, крадет ли она время, Джоанна заявила, что никогда больше так не поступит, и действительно верила в это. А сейчас?