– И долго мы отсутствовали? – Похоже, его только сейчас накрыло понимание последствий. – Та мемориальная табличка… Мои родные считают меня пропавшим без вести, верно? Или погибшим!
– Мне очень жаль, – только и сумела выдавить Джоанна. – Я не знаю. – Она по-прежнему гадала, почему ее имени не было на той надписи. – Мне казалось, что мы переместились вперед всего на несколько месяцев, но… – Покачав головой, девушка призналась, в том числе самой себе: – Полагаю, прошло несколько лет. – Слишком уж многое изменилось для короткого отрезка времени.
– Лет? – Теперь Ник выглядел по-настоящему ошеломленным. – Я должен настроить телефон и срочно позвонить родным.
– Нельзя! – несмотря на сочувствие, возразила Джоанна. Собеседник ошарашенно воззрился на нее. – Нельзя сообщать им, что ты жив.
Она тоже не могла позвонить отцу, поэтому так тяжело было запрещать Нику связываться с семьей. С тех пор как умерла мама, они с папой остались вдвоем. Он волновался всякий раз, как дочь задерживалась, не позвонив заранее. Она едва выдерживала мысль о том, что ему пришлось справляться со всем в одиночку несколько лет.
Ник недоверчиво таращился на спутницу, явно стараясь переварить услышанное.
– Потому, что я буду выглядеть слишком молодым? Знаю, нужно хранить в тайне этот мир… Но мои родные ничего не скажут!
Джоанна почувствовала, как подступают слезы. Папа бы тоже никому ничего не сказал. Боже, сколько же времени они с Ником отсутствовали?
– Мы не можем вовлечь их в столь опасное дело, – наконец прошептала она, силой воли пытаясь внушить эту мысль расстроенному парню. – Нужно защитить родных от наших преследователей. Они не ведают жалости.
Ник снова затряс головой, но Джоанна видела, что сумела до него достучаться. Она пообещала:
– Моя бабушка поможет нам. Она мамина мама и подскажет, как поступить. Чтобы ее найти, необходимо добраться до Куинхита.
– И она поможет? – Лицо Ника чуть просветлело.
– Обязательно, – кивнула Джоанна.
Конечно, бабушка рассердится на бестолковую внучку, сообщившую простому человеку столько деталей о мире монстров, но все поймет, когда выслушает объяснение, потому что любит ее. И позаботится о Нике, если Джоанна попросит. Она знала, что так и будет.
Внутри вокзала работала только одна касса. Скучающий мужчина в красной форменной кепке зевал, таращась в телефон, который поставил на окошко, чтобы переводить взгляд с экрана на посетителей, не шевеля головой. Джоанна предположила, что кассир смотрел матч по крикету или регби, так как расслышала приглушенные крики болельщиков и ремарки комментатора с австралийским акцентом.
– Два билета до Блэкфрайерс, – попросила она, низко опустив голову и жалея, что не может скрыть лицо за кепкой: на железнодорожных станциях всегда было полно камер.
– Девяносто девять восемьдесят, – лениво бросил мужчина с именным бейджем «Марк».
– Что? – вклинился Ник. Он внимательно следил за внутренней обстановкой станции на случай, если появится какая-либо угроза, но теперь обернулся к кассиру. В восклицании прозвучало куда большее удивление, чем от всех предыдущих откровений. – Сотня фунтов за два билета до Лондона?
– Такая цена, – пожал плечами Марк.
У Джоанны не было при себе таких денег. В кармане осталась дебетовая карта с небольшой суммой на непредвиденные расходы, например чтобы пополнить баланс на телефоне, но если воспользоваться терминалом, это непременно привлечет внимание преследователей. При условии, что счет еще не заблокирован, конечно.
Тут внезапно озарила мысль: бумажник Корвина! Джоанна вытащила его из кармана, заглянула внутрь, заметив прозрачно-золотые банкноты монстров, и к своему облегчению обнаружила также знакомого вида купюры, скрепленные зажимом, как обычно делают туристы. Она вытащила четыре двадцатки, десятку и две пятерки, вручила их кассиру.
Не прекращая зевать, тот взял деньги, распечатал билеты и уже начал отсчитывать двадцать пенсов сдачи, но внезапно замер и выпрямился.
– Что это?
– Где? – уточнила Джоанна, чувствуя, как от страха сжимается сердце.
Марк внимательно изучал хрустящую десятифунтовую банкноту с лицом незнакомой королевы.
– Кто это?
Он перевернул купюру другой стороной и хмуро уставился на Эмили Бронте. Проклятье! Видимо, эта десятка предназначалась для более отдаленного будущего.
– Вот. – Ник ловко выхватил банкноту из руки Марка и протянул другую – ту, которой расплачивались в их времени.
Джоанна вспомнила, что так и не взяла у него деньги за десерт в кондитерской.