- Н-н-нет. Мы друзья. Вот и все.
Он даже глазом не моргнул, услышав мое заикание, но его глаза расширились от приятного удивления.
- Правда? - Он придвинулся ближе. Его глаза озорно заблестели. - Так это значит, что ты одинок?
- Полагаю.
Он рассмеялся.
- Тогда я, пожалуй, принесу тебе еще выпить.
- Нет, спасибо. Думаю, я и так уже выпил слишком много.
Он посмотрел на мою левую руку и слегка нахмурился. Я узнал этот взгляд. Он был не столько встревожен, сколько не уверен, можно ли ему упоминать об этом или нет.
Я подумал о том, что Ник сказал мне за бутербродами в «Вайбе». Большинство людей пытаются относиться к тебе так, как, по их мнению, ты хотел бы, чтобы относились к тебе. История с нападением медведя показалась мне неправильной. Вместо этого я глубоко вздохнул и сказал:
- Синдром околоплодных вод. Я родился без нее.
Он улыбнулся, явно обрадованный, что я заговорил об этом. Он потянулся и положил ладонь мне на плечо. У меня перехватило дыхание. Всю жизнь я скрывал это, и вот уже дважды за один месяц кто-то, кого я едва знал, прикасался к ней не с отвращением, а с нежностью. Я почувствовал, что таю от его прикосновения.
Он наклонился ближе.
- Можно задать тебе грубый вопрос?
- Наверное.
- Ты когда-нибудь, ну, знаешь, использовал ее на ком-нибудь? Я имею в виду, я знаю парней, которым бы это понравилось. Как фистинг, но без кулака.
Мне стоило немалых усилий не разинуть рот от удивления. Я понятия не имел, что сказать. То, что он предлагал, никогда не приходило мне в голову. Я также был удивлен его предположением, что у меня был какой-то сексуальный опыт, не говоря уже о чем-то настолько извращенном. Было приятно осознавать, что из моих пор не сочится кровь двадцативосьмилетнего девственника.
- Ты серьезно?
Он рассмеялся.
- Да. Только не говори мне, что ты один из тех ханжей, которые никогда не смотрят порно.
Я не был таким уж невежественным или наивным, но все же я никогда не видел ничего подобного тому, что он имел в виду.
- У всех, кого я когда-либо видел в порно, все четыре конечности целы.
- Я думаю, ты имеешь в виду «все пять конечностей».
Теперь настала моя очередь рассмеяться. Я был удивлен тем, как легко мне стало смеяться. Как быстро мой дискомфорт по отношению к нему исчез.
- Хорошая мысль.
Он отпустил мою руку и сделал пренебрежительный жест рукой.
- Не волнуйся. Я не буду просить тебя делать это со мной. Это не мое. - На этот раз он положил руку мне на бедро. Он наклонился еще ближе. Я подумал, не собирается ли он поцеловать меня. - Уверен, что я не могу принести тебе еще выпить? Или мы могли бы пойти куда-нибудь еще?
Передо мной замаячили возможности. Я мог бы попросить этого парня отвезти меня домой, и я бы больше не был девственником. Это было абсолютно ясно. Я не был уверен, что чувствую по этому поводу. Он был симпатичным, и идея поцеловать его, безусловно, привлекала. Я думал о том, как мы будем прижиматься друг к другу под одеялом, и не мог отрицать, что это заставляло мой пульс учащаться. Но когда я представлял, как я целую, или занимаюсь любовью, или просыпаюсь рядом с кем-то утром, я представлял себе не Натана.
Я представлял Ника .
Я огляделся в поисках него и обнаружил, что он наблюдает за мной с явным неодобрением. Я также был уверен, что он, по крайней мере, немного ревнует.
Я остановил руку Натана, лежащую на моей ноге.
- Думаю, я не так одинок, как хотел показать.
Он рассмеялся, но не с раздражением или презрением, а с искренним пониманием. Он отступил, позволив пространству между нами стать скорее непринужденным, чем интимным.
- Ничего плохого, ничего неприличного, верно? Я тебя не обидел?
- Вовсе нет.
На самом деле, я чувствовал себя сексуальным. Польщенным. Почти непобедимым. Теперь я точно знал, чего хочу. Когда Ник подошел и сказал:
- Давай отвезем тебя домой, - я с радостью подчинился.
Прохладный ночной воздух Квартала фонарей удивил меня. Я попытался вспомнить, сколько рюмок я выпил. Достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым и непривычно смелым.
- Пришел мне на помощь? - Спросил я Ника, когда мы возвращались к его «Тахо».
Его смех был резким и громким.
- Я хотел оторвать ему руку за то, что он прикоснулся к тебе.
Было ли ужасно, что из-за его ревности я почувствовал, что могу летать?
- Тогда тебе пришлось бы иметь дело с двумя однорукими мужчинами.
Он рассмеялся, на этот раз более искренне.
- Неудачный выбор слов. Извини.
- Я не возражаю.
Я посмотрел на футболку Супермена, которая все еще была на мне. Я действительно чувствовал себя пуленепробиваемым.
Я протянул правую руку и улыбнулся как дурачок, когда Ник взял ее.
Глава 7
НИК не оставил меня у моей двери. Он последовал за мной внутрь, скинул ботинки и сел на мой диван. Я сел рядом с ним, мое сердце бешено колотилось от открывшихся возможностей.
- Ты собираешься принять предложение Сета?
- Ты имеешь в виду татуировку в виде сердца на моей заднице?
Он рассмеялся.
- Ну, я не совсем об этом подумал.
- Маловероятно. - Я вспомнил, как Сет спрашивал меня, видел ли я татуировки Ника. Я их не видел, и вдруг мне захотелось это сделать. Больше чем что-либо. Алкоголь, флирт Натана, знаки внимания Ника - все это вместе взятое придало мне смелости, которой у меня обычно не было. Я повернулся к нему, оседлав его колени.
- Я никогда не видел твоих «чернил».
- Ты можешь увидеть их, не садясь ко мне на колени.
- Разве это было бы весело?
- Оуэн, это плохая идея.
- И что с того? Ты ешь безвкусный попкорн. Ты не пьешь. Ты даже не веришь в сладости на Хэллоуин. - Я скользнул рукой ему под рубашку, вверх по гладкому животу. У него перехватило дыхание, и он закрыл глаза. Я наклонился вперед и поцеловал его в подбородок. - Сделай что-нибудь опасное. Дай мне посмотреть.
- Нет. Мне, правда, пора уходить.
Однако он не ушел, и когда я начал стаскивать с него рубашку, он помог мне стянуть ее через голову. Он застонал, когда я положил руку на его обнаженную грудь.
Его татуировки были в основном черными. Птицы в форме буквы «V» взлетали от пояса, пересекали грудь и одно плечо. Противоположное плечо было наполовину покрыто каким-то замысловатым узлом, явно незаконченным. Я провел по птицам кончиками пальцев сверху вниз. Когда мои пальцы скользнули вниз по его животу, его руки сжались на моих бедрах. Его дыхание участилось.
Я наклонился ближе, задаваясь вопросом, хватит ли у меня смелости сделать что-нибудь еще.
- Оуэн, - сказал он хриплым и грубым голосом. - Господи, мне не следовало этого делать. Мне следовало отпустить тебя домой с этим ребенком.
- Я не хотел его. Я хочу тебя.
- Я не могу.
- Да, ты можешь.
- Я потратил последние пять лет на то, чтобы не оказаться в подобной ситуации, но четыре недели с тобой - и от моей сдержанности не осталось и следа.
- Я не хочу, чтобы ты сдерживался. - Я обвил его шею правой рукой. Я прижался лбом к его лбу. - Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Он застонал, и я понял, что уже близок к этому. Я знал, что, какие бы причины у него ни были, чтобы отказать мне, они рушатся под тяжестью нашего общего желания. Я собрал все свои силы и прижался губами к его губам.
Это был не слишком приятный поцелуй, мы оба застыли на месте, но я почувствовал, что его решимость иссякла. Он застонал, и в ту же секунду, когда наши губы соприкоснулись, а сердце гулко забилось у меня в ушах, он сдался. Он обмяк рядом со мной и приоткрыл рот. Его язык дразнил мои губы, прося о входе, и я согласился. Я приоткрыл губы и впустил его.