- Я хочу извиниться, - сказала она. - Аннабель не имела в виду...
- Все в порядке, - сказал я и с удивлением понял, что это правда. Я не возражал. - Для детей нормально быть любопытными. - Я посмотрел на девочку. Ей было не больше четырех лет. Как она могла понять? Я присел на корточки, чтобы посмотреть ей в лицо. - Ты можешь спросить, - сказал я.
Она неуверенно взглянула на маму. Матери было явно не по себе, но она кивнула. Аннабель оглянулась на меня.
- Где твоя рука? - Прямолинейная, как Ник. Это заставило меня улыбнуться.
- У меня никогда ее не было. Когда я был в животике у моей мамы, что-то пошло не так, и моя рука так и не выросла. - Не совсем верно, но достаточно похоже на то, что нужно для такого маленького ребенка, как она.
- Что пошло не так?
- Это называется амниотический бандаж.
- Похоже на резинку?
- Да, вообще-то. Похоже на резинку.
- Твоя мама проглотила одну?
- Ну, нет…
- Однажды я обмотала палец резинкой, и он начал синеть, и мама сказала, чтобы я этого не делала, потому что это вредно для здоровья.
Она была такой серьезной. Я изо всех сил старался не рассмеяться.
- Кровообращение.
- Цирку-ляция?
- Совершенно верно. Так оно и было, но когда я еще был у мамы в животике.
Она с нескрываемым любопытством посмотрела на мою культю.
- Больно?
- Совсем нет.
- Можно мне ее потрогать?
- Если хочешь.
Она потянулась и ущипнула меня за округлую часть руки. Что бы ее ни интересовало, она кивнула, явно удовлетворенная.
- Хорошо. Скажи своей мамочке, чтобы не глотала резинки.
На этот раз я действительно рассмеялся.
- Так и сделаю.
Глава 13
МЫ были на полпути к дому, когда в машине моего отца начала работать печка. По дороге он часто откашливался, из чего я понял, что, о чем бы он ни хотел поговорить, это заставляло его нервничать.
- Не могу поверить, что мама не приехала, - сказал я. Это была небольшая ложь, но мне показалось, что так было правильно сказать.
Мой отец поморщился.
- Я не могу поверить во многое из того, что делает твоя мать.
Я никогда не слышал, чтобы мой отец говорил что-то негативное о моей маме, и все же, оглядываясь назад, я понимаю, что на самом деле никогда не слышал, чтобы он защищал ее. Всякий раз, когда она отпускала в мой адрес одно из своих необдуманных замечаний, отец оказывался рядом, хлопал меня по спине и предлагал сходить куда-нибудь поесть мороженого.
Ты его раскормишь, не раз говорила мама.
Но отец ни разу не прислушался к ее словам.
Вернувшись домой, я поставил ковшик на плиту и налил в него молока. Я помешивал, пока по краям не появилась пена. Я достал кружки и какао-порошок и все это время думал о своем детстве. Я подумал о том, что потратил столько лет, пытаясь угодить своей маме, и все это время мой папа молча наблюдал за мной, принося мне маленькие подарки за ее спиной.
Папа взял свою кружку с какао, я - свою, и мы сели за обеденный стол. Папа обхватил кружку ладонями, чтобы согреть их. Я вспомнил, как Джун говорила, что это единственное, по чему она скучала, из-за того, что у нее не было правой руки. Я вспомнил, сколько раз видел, как мой отец делал это, склонившись над кружкой, чтобы пар щекотал ему нос.
- Мы часто так делали, когда я был маленьким, - сказал я, наконец, нарушая молчание. - А мама всегда говорила: «Ты испортишь ему ужин».
Он кивнул.
- Или, если это было после ужина, она говорила: «Ты заставишь его намочить постель».
- Что? Я никогда не мочился в постель!
- Я знаю. - Он сделал глоток какао и осторожно поставил его на стол, как будто ему было легче сосредоточиться на том, чтобы не расплескать, чем на том, чтобы смотреть мне в глаза. - Я попросил у твоей матери развод.
- Что? Когда?
- Сегодня днем, после того, как мы вернулись в наш отель. Я знаю, для тебя это, наверное, шок, но только потому, что мы так много от тебя скрывали. - Он покачал головой. - Я должен извиниться перед тобой, Оуэн. И все объяснить.
- За что?
- За все. - Он глубоко вздохнул. Я чувствовал, что он готовится рассказать мне все, поэтому подождал, пока он будет готов. - Я встречался с твоей матерью незадолго до того, как мы поженились. Даже когда она была молода, она не была приятным человеком. На самом деле я уже порвал с ней, когда она сказала мне, что беременна.
- И ты женился на ней.
- В то время ты бы поступил так же.
- Но... - Я вспомнил то, что знал. - Вы, ребята, были вместе за несколько лет до моего рождения.
Он кивнул.
- Через шесть месяцев она потеряла ребенка. Схватки начались раньше срока, но ребенок был мертв. - Он покачал головой. - Это было ужасно. Даже тогда, я не думаю, что сильно любил твою мать, но я уже научился любить этого ребенка, и то, что она умерла, было разрушительно для нас обоих.
- Я не могу себе представить.
- Я хотел, чтобы наше горе сблизило нас, но этого не произошло. Оно только разлучило нас. А пару лет спустя у меня случился роман. - Он посмотрел на меня виноватым взглядом. - С мужчиной.
Как раз в тот момент, когда я подумал, что он не сможет шокировать меня сильнее, чем уже шокировал.
- Ты гей?
- Нет. - Он вздохнул и обхватил голову руками. - Может быть, бисексуал. Я не знаю.
- Как ты можешь не знать?
- Тогда все было по-другому. Не было такого понятия, как «открыто и гордо». По крайней мере, в нашем городе.
- Ты любил его?
- Возможно.
- Кем он был?
Он убрал руки от лица, но не встретился со мной взглядом. Он провел большим пальцем по пятну от воды на столе.
- Отец одной из моих студенток. Он тоже был женат. Это было неправильно, как ни посмотри. Когда твоя мама узнала об этом, она потеряла самообладание. Она была в ярости. Я почти надеялся, что она захочет развестись, но она заботилась о нашей репутации больше, чем о чем-либо другом.
- Ты мог бы уйти от нее.
- Возможно, так кажется, но на самом деле все было не так. Она угрожала выдать меня и его. Он был врачом. - Он замолчал, чтобы сделать глоток какао. - Мы бы оба потеряли работу. Мы бы потеряли все. Он решил вернуться к своей жене, и я поступил так же.
- Что произошло?
- После этого я изо всех сил старался вести себя прилично… ну, так, как она и ожидала от меня, если ты понимаешь, что я имею в виду. Был, ммм, - он покраснел, - внимательным мужем. Но я продолжал думать о том, каким несчастным я был с ней, задаваясь вопросом, смогу ли я оставить ее. Смог бы я уехать из города, поселиться в другом месте и начать все сначала самостоятельно. Но через несколько месяцев твоя мама снова забеременела. Тобой.
- И ты оказался в ловушке.
Он покачал головой, но я видел правду в его глазах.
- Ты, должно быть, ненавидел меня.
- Нет! - Его тон был решительным, и он, наконец, снова встретился со мной взглядом. - Возможно, я немного обижался на тебя, когда ты был еще в ее утробе, но как только ты родился... - Он улыбнулся мне. - Как я мог не любить тебя? И особенно, когда увидел, как вела себя твоя мама, как она, казалось, винила тебя за то, что ты не родился идеальным. - Он покачал головой. - Я думаю, она наказывала тебя больше всего на свете за то, что ты был моим сыном. Я причинил ей боль, и она хотела причинить мне боль в ответ, как только могла. Поэтому я понял, что должен остаться. Я должен был защитить тебя. Я хотел защитить тебя. Дело в том, что я не уверен, что у меня получилось.
- Знаешь, до сегодняшнего дня я действительно думал, что она была ужасна только со мной.
Он рассмеялся.
- О, дело не только в тебе, поверь мне. Твоя мама ненавидит все на свете. Она злая, ожесточенная женщина. Она всегда была такой. Я не знаю, что случилось, что сделало ее такой, но я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Она преуспевает в том, что унижает других, чтобы возвыситься самой.