Было ли мое раздражение рациональным или нет, но ему удалось свести все на нет. Я не мог злиться, и от этого у меня не осталось ничего, кроме нервных бабочек в животе.
Он вошел следом за мной и, не дожидаясь приглашения, начал доставать продукты из пакетов, раскладывая их на столе, чтобы я мог их убрать.
- Я не видел тебя, - сказал он.
Я был рад, что мне не пришлось встречаться с ним лицом к лицу. Вместо этого я мог сосредоточиться на том, чтобы собрать банки с супом и поставить их в шкаф.
- Я был занят.
- Чем занимался?
- Работал.
- Где ты работаешь?
- Я работаю в «Здесь и сейчас». Это маркетинговая компания. В основном я занимаюсь дизайном брошюр и информационных бюллетеней, а также составлением рекламных кампаний на открытках.
- Ты работаешь дома?
- Да.
Теперь все продукты были разложены на столе. Он прислонился к нему, наблюдая, как я перебираю и убираю покупки.
- Тебе доставили продукты.
Это был не вопрос.
- Да.
- Я заметил, что в твоем почтовом ящике ужасно много каталогов.
Я остановился, уставившись на упаковку с закусками в своей руке. Наши почтовые ящики стояли рядом на переднем крыльце и были недостаточно глубоки, чтобы спрятать что-то размером с журнал. Могло быть замечено кем угодно, но это выглядело как вторжение.
- И что?
- Итак, я начинаю думать, что ты редко выходишь из дома.
Я захлопнул дверцу шкафа сильнее, чем намеревался, и повернулся к нему лицом. Я хотел сказать ему, чтобы он занимался своими делами, но не решился заговорить. Меньше всего мне хотелось начать заикаться.
Он уставился на меня в ответ, совершенно не обращая внимания на мой дискомфорт. Он указал на коробку в моей руке.
- Это дерьмо, знаешь ли. Слишком много натрия. Тонны глутаматов. Никакой питательной ценности.
Слишком быстро. От разговора с ним у меня закружилась голова. Он всегда слишком быстро перескакивал с одного дела на другое, от интимного к повседневному, в мгновение ока. Я посмотрел на куриный пирог.
- Это помогло мне продержаться так долго.
Он рассмеялся.
- И все же, я думаю, мы можем придумать что-нибудь получше. Как насчет того, чтобы вместо этого я приготовил тебе ужин?
Он хотел готовить для меня?
Я прочистил горло, проверяя, слушается ли меня язык, и, наконец, смог произнести:
- Звучит заманчиво.
Я НИКОГДА не был в квартире на цокольном этаже, кроме моего первого визита туда с Ником, но даже тогда мы вошли через заднюю дверь, прямо с заднего двора на кухню. У меня не было возможности осмотреть большую часть жилого пространства. Я всегда представлял себе белые ковры, изящную черную мебель и теплый послеполуденный свет, падающий через окна на пианино Регины.
На самом деле все было совсем по-другому. Полы были покрыты коричневой берберской плиткой в крапинку, а стены украшали деревянные панели прямо из семидесятых. Мебель Ника выглядела мягкой и уютной, но была скрыта под одеялами.
- Собакам не разрешено забираться на диваны, но они все равно это делают, - сказал он мне. - Как только я выхожу за дверь.
Бетти, Берт и Бонни радостно запрыгали у его ног, пытаясь пробраться вперед. Я прошел через гостиную в столовую, где обнаружил пианино Регины с двумя не распакованными коробками и стопкой почты сверху. Я сел на скамью и приподнял накладку, закрывающую клавиши. Я провел по ним пальцами, не наигрывая никаких нот, но ощущая гладкость клавиш. Я представил, каково это - иметь возможность извлекать искусство из такого обыденного предмета.
Ник прошел мимо меня на кухню и вернулся оттуда с бутылкой минеральной воды и открытым пивом. Он поставил пиво на пианино передо мной. Я на мгновение уставился на коричневое стекло, на котором уже образовался конденсат.
- Тебе следовало бы воспользоваться подставкой.
- Ха! - рассмеялся он. - Ничего себе. Неужели я похож на парня, у которого даже подставки есть?
Я почувствовал, что краснею.
- Я бы не хотел, чтобы ее пианино испортилось.
Он озадаченно посмотрел на меня.
- Знаешь, она оставила его, - сказал он, наконец. - Должно быть, оно не так уж много для нее значило.
Я опустил взгляд на свои колени, внезапно забеспокоившись, что мы больше не говорим о пианино. Что, возможно, он знает мой секрет, то, как я изо всех сил пытался убедить себя, что у нас с ней может быть совместная жизнь. Я чувствовал, что он наблюдает за мной. Я почти ощущал его любопытство.
- Ты собираешься спрашивать? – спросил я.
- Спрашивать о чем?
- Почему я живу как отшельник?
Он склонил голову набок, почти улыбаясь.
- А должен ли я?
- Нет.
Он пожал плечами.
- Полагаю, ты расскажешь мне, когда будешь готов.
- Не думаю, что когда-нибудь буду готов.
- Вполне справедливо.
Я отхлебнул пива не потому, что мне этого хотелось, а потому, что чувствовал себя неловко и надо было чем-то занять себя.
- Слушай, ты не возражаешь, если я приму душ перед едой? Я весь день работал и чувствую себя отвратительно.
- Конечно.
- Я мигом освобожусь. - Он поставил стакан с минеральной водой на пианино. На полпути к выходу из комнаты он остановился и вернулся. Он вытащил из стопки почты нераспечатанный конверт и положил его под бутылку с водой вместо подставки. Он подмигнул мне и отвернулся. Я был рад, что его не было в комнате и он не мог видеть, как я краснею.
Полилась вода. Звук показался необычно громким в тишине квартиры. Я представил, как он сбрасывает одежду, встает под душ, позволяя горячей воде стекать по груди…
Стоп .
Я сделал огромный глоток пива, осушив, по крайней мере, половину бутылки, хотя и закашлялся. Я поставил остальное на конверт рядом с его водой.
Что теперь?
Передо мной маячило пианино, безмолвное и угрюмое. Скучало по Регине? Возмущалось ли оно тем, что его превратили из орудия искусства в пресловутый журнальный столик?
Я протянул руку и осторожно дотронулся до него, как будто клавиши могли рассыпаться под моими пальцами, как это случилось в моем сне о Регине. Я осторожно нажал на клавишу. Звук был едва различим за шумом льющейся воды. Я нажал ее снова, на этот раз громче. Одна-единственная нота. Я не знал, как взять аккорд. Я не знал, как придать мелодии гармонию. Я мог только нажимать на случайные клавиши, имитируя настоящую музыку. Мне стало необъяснимо грустно.
Оно предназначено для игры . Он о не сломается.
На этот раз я сильно ударил по клавише. В тот же момент в ванной выключили воду. Зазвучала нота, громкая и вибрирующая, но все еще одинокая. Все еще нуждающаяся в сопровождении.
Я почувствовал себя глупо, особенно когда в дверях появился Ник, одетый в спортивные штаны и футболку, с еще влажными волосами.
- Ты играешь?
Немного поддразнивая, но в его словах не было ничего злого, поэтому я рассмеялся.
- Да. Теперь ты в полной мере ознакомился с моим репертуаром.
- Тебе следует что-то с ним сделать. - Он взял бутылку с водой и направился на кухню. - Можешь потренироваться, пока я готовлю. Я позову тебя, когда все будет готово.
Через несколько мгновений кухню начали наполнять уютные звуки готовки - звяканье кастрюль, звук льющейся воды, скрежет ножа о разделочную доску, открывание и закрывание дверцы духовки. Я сидел, удобно потягивая пиво.
И играл на пианино.
Оно звучало совсем не так, как у Регины. Возможно, это и не было по всем понятиям игрой. Но когда алкоголь начал согревать меня, я осмелел. Я попробовал клавиши, от торжественных низких нот до бодрящих высоких. От ярко-белых клавиш до странно диссонирующих черных. Я снова и снова проигрывал единственную мелодию, которую знал, как играть, простую версию собачьего вальса, которой меня научила бабушка по отцовской линии, когда я был ребенком. Я должен был бы чувствовать себя нелепо, однорукий мужчина, играющий на пианино, но я почему-то знал, что Ник не будет возражать.