— П-прочитала, — хлопнула глазами, — листок, который мы нашли в шторе. Рецепт торта, написанный кириллицей. Язык моего мира.
— Что?! – воскликнули мужчины в голос, но тут же оба взяли себя в руки.
— Так, — ректор упёрся ладонью в грудь лорда Мелвилла, — здесь не место, давайте позже обсудим. Сейчас нужно закончить осмотр.
— Хорошо, — выдохнул дознаватель, не сводя с меня подозрительного взгляда. – Сделайте вид, что мы просто сплетничали.
Кивнула, по спине струился холодный пот и куда успела вляпаться? Посмотрела на лист, что мы подняли из ладони жертвы, и кивнула дознавателю. Мгновенно понял и подошёл к столу.
— Что нужно? – спросил по-деловому.
— Два пинцета, порошок и бумагу для копирования, — дала указания, тут же получив необходимое. Осторожно развернула лист, с помощью пинцетов. Бумага оказалась чистой, на что я лишь улыбнулась. Посыпала порошком, сняла отпечатки и попросила свечу. Как и ожидала, на пламени проступили строки рецепта, вернее сказать, его части.
Лист забрали, покрутили в руках. Все смотрели на меня и дознавателя, который молчал.
— Прикрепить к делу, — хмурясь протянул лист ассистенту, — не потеряйте, — взглянул искоса, — у меня к вам очень много вопросов Мари.
Вздохнула, отвернулась бросив взгляд в зеркало и чуть не поседела, от ужаса. В нём висела прозрачная лера Агния, что со злой усмешкой за мной наблюдала. Вцепившись в руку ректора, тихо спросила: — Вы это тоже видите?
Проследив за моим жестом, кивнул и нахмурился. Сделал пас рукой в сторону зеркала и побледнел.
— Говорить она хочет только с тобой, — прохрипел не своим голосом.
— Я не знаю как, — в ужасе отступив в сторону, — не хочу.
Дознаватель покосился на зеркало, встряхнул меня так, что желудок перевернулся, прошипел: — Соберись, сейчас не до сантиментов. Нужно просто положить ладони на поверхность и узнать, что ей надо. Мы поможем.
Словно овцу на закланье меня подвели к зеркалу, подняли руки и положили раскрытыми ладонями на поверхность. Зверский холод тут же пронзил меня насквозь, проникая, казалось, в самую душу.
— Т-ты мерзкая девч-чонк-ка, — протянул призрак, — не смей помогать королевскому ублюдку-с. У нас-с ес-сть ис-стинный король, его время уж-же приш-шло.
Тело онемело, меня заморозило практически полностью. Кое-как оторвав мои руки от зеркала, унесли куда-то порталом. Сознание было при мне, но тело осталось неподвластным. Только и могла моргать, застыв в одной позе.
Меня положили на кушетке, всё, что было доступно моим глазам, потолок. Белый в мелкую трещинку, который я успела изучить до оскомины, как и фразу, что мне сказал призрак. Вокруг меня кто-то бегал, гремел чем-то железным. Периодически в поле моего зрения появлялся ректор с озабоченным лицом.
— Не спи Мария, сейчас мы тебе поможем, — произносил одну и ту же фразу, как заезженную пластинку, а потом уходил. Спать хотелось сильно, но раз нельзя, старалась развлечь себя как могла. Считая трещины на потолке и перебирая события недолгого дня. Ужасно хотелось зевать, но рот не открывался.
Сколько я так пролежала, сама не понимала, пока изнутри не начало жечь огнём, словно посадили на раскалённые угли. Адская боль сковала всё тело и сил бороться не осталось. Кто-то кричал или плакал, разобрать не могла. Я горела, но продолжала смотреть на потолок. Так, словно стал для меня ориентиром, что жива, пока его вижу. Всё остальное было не важным, а когда глаза закрылись, открыть не нашла сил. Миг и меня не стало.
Проснулась или очнулась под нервную дробь, словно кто-то выстукивал военный марш, что сильно раздражало. Попробовала пошевелить руками, с трудом, но смогла. Ощущения были странными, словно нахожусь под толщей воды, которая давит. Открыла глаза и поморщилась от яркого света. Вязкая субстанция, покрывала все моё тело, снаружи осталась только голова. Брезгливо поморщившись, обвела помещение взглядом. Белые стены, дверь, окна не видно, но светло. Корыто или ванна, в которой я лежу. Стул, пол, покрытый серой плиткой. Любителя марша не нашла, но уже готова была взорваться, чтобы прекратить издевательство. И тут послышались шаги, кто приближался ко мне со спины, чуть шаркая. Почему-то, когда ограничен в действиях, обостряется слух, зрение, обоняние, если с первыми двумя всё в порядке, нос вообще ничего не чувствует. Закрыла глаза, оставив только щёлки, чтобы подсматривать, увидела сквозь ресницы седого мужчину, что склонился надо мной и поводил руками вдоль тела.
— Пора бы вам проснуться, юная леди, — произнёс ворчливо, — скоро вернутся ваши мучители, — покрутил рукой в воздухе, — опекуны, чтобы забрать, а вы спите.