Вильгельм кивнул, его глаза выражали понимание. Он был не просто чванливым бароном, а являлся одновременно и офицером, майором, прошедшим через многие битвы, который знал цену жизни и смерти. И в этот момент между нами окончательно установилось взаимопонимание, а прежние обиды были забыты. Наш отряд, возглавляемый поручиком Дороховым, к этому моменту уже ушел далеко вперед. Я же задержался у переправы вместе с австрийским бароном, наблюдая за окончанием эвакуации наших сил на безопасный берег.
— Мы должны двигаться дальше, князь, — сказал Вильгельм. И добавил:
— Нам нужно позаботиться о наших солдатах, о тех, кто остался. Важно, чтобы они не потеряли боевой дух, несмотря на все невзгоды. Хорошо бы дать им отдых в Здешове. Но, при этом, мы, разумеется, должны быть готовы к следующему удару от французов, который, как вы правильно заметили, не за горами.
Я кивнул, понимая, что, несмотря на всю кажущуюся безысходность, мы были обязаны продолжать борьбу. С каждым шагом мы приближались к Здешову, к его старинным крепостным стенам, которые вскоре станут нашим временным убежищем. Но, в моем сердце уже зрела новая тревога: смогу ли я сохранить в своих людях прежний боевой настрой среди всех этих австрийцев?
— Вы правы, барон, мы должны быть бдительными. Французы не будут сидеть сложа руки. Я уверен, что они достанут нас и в Здешове. И потому и мы должны быть готовы встретить их там с удвоенной силой, — произнес я, стараясь говорить уверенно.
— Постараемся, князь. Мы должны постараться научить каждого солдата верить в себя и в нашу победу. Ведь теперь они — не просто солдаты, а наследники славных традиций Великой Моравии. Наследники тех, кто сражался до них за эту землю, — сказал Вильгельм, и его голос звучал решительно.
С этими словами мы тронули своих коней и продолжили путь рядом друг с другом, погруженные в размышления о том, что ждет нас впереди, понимая, что каждый новый бой может стать решающим, что каждая новая пуля, посланная неприятелем, может оборвать жизнь, и в этой бесконечной игре в смертельную рулетку только самые храбрые и удачливые смогут выжить. Я понимал, что на войне нельзя позволить себе сожалеть о потерях. Вдыхая дым пожарища, я словно бы чувствовал дыхание этой войны и ее горький вкус. Несмотря на очередную маленькую победу, мы могли лишь отступать дальше к Здешову. В этот момент я поймал себя на том, что сделался слишком сентиментальным и каким-то старомодным, словно само это время, в котором я оказался, подействовало на меня соответствующим образом.
Глядя, как последними по мосту переправляются австрийские кавалеристы эрцгерцога Фердинанда, я пытался разобраться в себе, думая о том, что, вполне возможно, остатки личности настоящего князя Андрея, который жил в этом теле до моего попадания, влияли на меня подобным образом. Ведь, например, память его не исчезла. Именно благодаря ей, я не только достаточно быстро вжился в окружающую действительность, неплохо ориентировался в происходящих событиях и владел иностранными языками, но и обладал необходимыми навыками боевого офицера этого времени, начиная от владения всеми видами оружия 1805 года и до виртуозной конной выездки. Так почему же на меня не могли влиять и иные ментальные следы сущности князя, оставшиеся в его теле после подселения в него моего сознания? Наверное, вполне могли, чем, скорее всего, эта моя нынешняя сентиментальность, совсем не свойственная мне раньше, и была обусловлена.
Прислушиваясь к себе, в глубине души я знал, что нахожусь лишь в начале событий, которые грядут, когда история начнет заметно меняться прямо у меня на глазах. И мне даже, чем дальше, тем больше, начинало казаться, что катализатором этих изменений являюсь я сам. Шальная мысль вспыхнула в мозгу: «А вдруг мое попадание сюда и необходимо космическому разуму именно для того, чтобы изменить ход человеческой истории? Что, если я отправлен сюда каким-то неведомым сверхсуществом именно для того, чтобы поменять порядок вещей?» Подумав так, я поднял голову к небу, где рассветные лучи разливали по облакам утренний свет, и поклялся самому себе, что, если есть в моем попадании сюда некий высший смысл, и на меня возложена миссия менять ход исторических событий, то обязательно постараюсь изменить этот мир к лучшему.
Но, сейчас мне было совсем не до изменения мира. В опасном военном походе хватало других забот. И я радовался хотя бы тому, что мы избежали гибели в этом старом чумном монастыре, вовремя вырвавшись из ловушки, которую готовил для нас французский маршал Мюрат. Удача на этот раз находилась на нашей стороне. Но, как будет в следующем сражении, не знал никто из нас.