Дверь открыла пожилая женщина в черном платье и в белом накрахмаленном переднике.
— Чем могу служить? — учтиво улыбнулась она.
Кеннет нервно пригладил растрепавшиеся волосы, одернул куртку.
— Мне нужна Шатти… то есть Шарлотта Арран… Кэссилис.
Женщина придирчиво оглядела его с головы до ног, отмечая каждую мельчайшую подробность и наконец вынесла приговор:
— Стало быть, это вы.
— Я?
— Ну, тот самый молодой человек, что вернул мисс Шарлотту домой. Наверное, мы все вам очень обязаны.
— Здесь ли Шатти? — снова спросил Кеннет.
Женщина коротко кивнула и шагнула в сторону, пропуская гостя внутрь. Лэверок оглянулся по сторонам — и дыхание у него перехватило.
Просторный вестибюль наводил на мысль о храме: сводчатые потолки, витражи. И повсюду рождественские украшения: свежие, зеленые ветки остролиста и омелы, атласные ленты, многоцветные гирлянды, в сравнении с которыми бледнели и меркли те, которые Шатти развесила на шхуне.
— Ух ты! — не сдержал изумления гость.
— Будьте добры, пройдемте со мной. Его светлость граф Кэссилис примет вас в библиотеке.
— Я пришел вовсе не к его светлости графу Кэссилису.
— Всех посетителей сначала проводят к графу Кэссилису, — возразила домоправительница. — Пойдемте.
Они прошли по бесконечному коридору, свернули направо, затем налево, все дальше углубляясь в недра особняка. Наконец домоправительница остановилась у двери красного дерева, постучала, затем вошла и что-то вполголоса сказала. Прошло еще минуты три, и Кеннета пригласили внутрь. К тому времени бедняга чувствовал себя, как приговоренный перед эшафотом или проштрафившийся школьник у дверей учительской.
— Заходите, — произнес хозяин дома, поднимаясь из-за письменного стола.
Гордон Алан Мак-Мед Кэссилис был невысок, одет с безупречным вкусом и весьма представителен. Виски его уже посеребрила седина.
Граф протянул гостю руку. Кеннет ее пожал.
— Гордон Кэссилис.
— Кеннет Лэверок.
— Будьте добры, садитесь, — пригласил граф, указывая на огромное кожаное кресло с подголовником. — Вы пришли к Шарлотте?
Кеннет кивнул.
— Она здесь?
— Могу ли я поинтересоваться о цели вашего визита?
— Мы с ней друзья. Но вы не ответили на мой вопрос. Она здесь?
— А, так вы тот самый писатель… который живет на шхуне.
Лэверок понемногу начинал раздражаться: ну, сколько можно ходить вокруг да около?
— Либо Шатти здесь, либо ее нет, — произнес он. — А если ее, здесь нет, тогда я лучше пойду.
— Она здесь, — заверил его светлость. — Но не знаю, захочет ли она говорить с вами.
— Может, она сама решит этот вопрос?
— Шарлотта не всегда знает, что для нее лучше, — возразил граф.
Едва сдерживаясь, Кеннет приподнялся в кресле, оперся ладонями о стол и посмотрел прямо в лицо собеседнику.
— При всем моем к вам уважении, мистер Кэссилис, сдается мне, вашу дочь вы толком не знаете. Она красива, умна и намерена прожить жизнь так, как хочет сама. За это я ею и восхищаюсь. И переделать ее вы не сумеете. Рано или поздно она снова сбежит. А меня, чего доброго, рядом не окажется, чтобы защитить ее и поддержать. Мы же оба этого не хотим, верно?
Мгновение хозяин дома испытующе глядел на молодого человека, затем медленно кивнул.
— Вы кажетесь мне здравомыслящим человеком, — произнес он.
С этими словами граф Кэссилис выдвинул верхний ящик стола и извлек оттуда чековую книжку — роскошную, с золотым обрезом, вроде тех, которыми пользуются только богачи. Затем снял с подставки ручку «Паркер», вписал в пустую графу несколько цифр и вручил чек Кеннету.
— Я сюда не за деньгами пришел, — нахмурился тот. — Я пришел к Шатти. Вот и все. Мне нужно поговорить с ней.
— И вы с ней, безусловно, поговорите. — Граф помахал чеком. — Ну же, берите!
— Не пытайтесь от меня откупиться. Я все равно не уйду.
— Да я вас и не гоню, — возразил граф. — Я хочу, чтобы вы женились на моей дочери.
— Что?! — задохнулся Кеннет.
— Это вам вроде как приданое. Берите деньги — и она ваша.
— Вы хотите, чтобы я женился на Шатти?
— В силу какой-то непостижимой причины девочка вообразила, что влюблена в вас по уши.
Ее дед официально поставил меня в известность, что, если я стану противиться этому союзу, он превратит мою жизнь в ад. Я всей душой люблю моего тестя. Я ему многим обязан, а более всего ценю за то, что он человек слова. Я долго с ним спорил, пытаясь заставить взглянуть на вещи моими глазами. Однако Энгус Арран остался непреклонен: Шарлотта должна выйти за вас, и точка. Так вот я не хочу, чтобы Шарлотта когда-либо узнала о нашем разговоре. Если дочь поймет, что я одобряю этот брак, она вас тут же пошлет на все четыре стороны. Шарлотта — бунтарка по природе. Она все делает наперекор.
Кеннет потеребил в руке чек, от количества нулей глаза его непроизвольно расширились. Все складывается как нельзя лучше. Так почему же он ощущает какой-то подвох? Как если бы он не столько получил драгоценнейший дар на свете, сколько стал игрушкой в руках графа Кэссилиса и выполняет за графа его же грязную работу? И Кеннет решительно вернул чек.
— Оставьте ваши деньги при себе! — отрезал он.
— Так вы не женитесь на Шарлотте? — вздохнул граф. — Я могу, конечно, попытаться вас принудить…
— В этом нет необходимости. Чтобы всем сердцем любить вашу дочь, мне ваши деньги не нужны, тут я и сам справлюсь. Да и руку, и сердце предложить девушке я отлично сумею самостоятельно… если сочту нужным. — Кеннет помолчал.
— Однако ж для меня очень много значит ваше благословение, сэр, если, конечно, это оно и есть…
И спасибо огромное за поддержку.
— Меня не благодарите, — отмахнулся граф Кэссилис. — Вам еще предстоит уломать Шарлотту. — Он кивком указал на дверь. — Шарлотта у дедушки.
Подниметесь по лестнице, третья дверь направо.
Кеннет двинулся было к двери, но тут хозяин дома вновь окликнул его.
— Держите, — сказал он, когда Лэверок обернулся, и бросил ему через всю комнату маленькую, обтянутую бархатом коробочку. Внутри обнаружилось великолепное кольцо с сапфиром. — Это семейная реликвия, — пояснил граф. — Бабушка Шарлотты очень хотела оставить эту вещь внучке. — Он поднял руку, предвосхищая возражения. — Я вовсе не говорю, что вы не в состоянии купить кольцо. Просто это традиция, и для Шарлотты она очень много значит.
Кеннет долго разглядывал кольцо, наконец медленно кивнул.
— Спасибо, — искренне произнес он.
И, развернувшись, выбежал из библиотеки, вернулся в вестибюль и уже оттуда, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Сразу от лестничной площадки начинался еще один коридор, с бесчисленными дверями по обе стороны. Что там сказал граф Кэссилис? Третья налево? Или направо? И третья ли?
Но тут откуда-то появился худощавый старик в пижонском сером костюме и в ослепительно белой рубашке с жабо. Кеннет рискнул обратиться к нему.
— Я ищу мисс Шарлотту, — произнес он. — Вы мне не подскажете, где она?
Старик улыбнулся, с достоинством поправил манжеты и протянул руку.
— Вы, должно быть, Кеннет. А я дедушка Шарлотты, Энгус Арран. Пойдемте со мной. Нам есть о чем поговорить.
— Вообще-то я к Шатти пришел, — буркнул Кеннет.
— Я вас надолго не задержу.
Лэверок неохотно поплелся за стариком по длинному коридору, гадая, суждено ли ему вообще увидеться с Шатти. На сей раз его проводили в элегантно обставленную спальню, с роскошным нефритовым камином и высокими, от полу до потолка, окнами. Энгус опустился на диван у стены, приглашая гостя занять кресло напротив.