Так что после всех безнадёжных приказов и уговоров, на специальном собрании, Матвеич постарался общественность убедить, не удержался, проорал что-то про рыжих вообще и про баб, в частности, да пошёл коллективной силой гнать Рыжуху на уготованный ей участок при поселковом периметре.
Инженерия с наукой на том собрании, только воздух шутками разогрела, меж тем зевак, любопытных до деревенских приключений, вокруг лаборатории и без них хватало. Вышли к лесу, путь недолог: вон, и её времянка виднеется. Чуть у двора, Матвеич руку поднял, призывая бойцов к тишине и благоразумию, смотрит: а нет из них никого. Ох, цветисто тогда князю в голове от красивых слов стало. Впрочем, скоро и он волчьи глаза по кустам приметил. Плюнул тогда на свою доморощенную дивизию и пошёл дальше сам разбираться. Роботов князь всё же с собой прихватил, а мнение общественности вроде пока на правильной стороне.
Только стоило Матвеичу к Рыжухе тогда подойти и в глаза её заглянуть, как ругань свою он забыл. А вместо того стал рассказывать, как ей электричество в лес проведут, да какой чудодейственный насос в колодец закажут. Ну а техника почему-то до волков добраться так и не смогла. Что там случилось? То даже инженерам не разобрать.
В посёлке над ним потом и не шутил никто. Народ у нас сострадательный в целом и понимающий. Особенно, конечно, к правительству. Если буйное.
Так и построила Рыжуха себе теремок точно там, где ей нравилось. Никаких оград она не поставила. Матвеич снова сто раз просил её чистой совестью, хоть из кустов периметр вокруг участка обозначить. Ан нет, не хочет колдунья, и всё. “От кого мне огораживаться? - Говорит, - только спотыкаться об него, о забор этот”.
Матвеич, конечно, понимал, что бояться Рыжухе некого: если и забредёт какой неприкаянный по пьяному делу, так рыжухины волки того растяпу быстро в полное осознание приведут. Так что за ту нужду князь не беспокоился, только чудилось Матвеичу, будто без забора Рыжуха вроде как по всему лесу одна хозяйка стала. Будто, теперь она его родовым имением правила безо всякого согласия и руководства. И вот этого Матвеич спокойно пережить уже не мог, а потому, снова ходил к Рыжухе, настаивал хоть на заборных межах, да всё без толку.
Может, конечно, он и не затем к ней ходил. Всё же, князь давно один в тайге куковал, а Рыжуха хоть и ведьма, но молодая баба ещё. И что касается технических нормативов её фигурных параметров, то вот они соблюдались в колдунье со всей инженерной точностью.
Хотя, что уж там - боялся Матвеич не зря. Рыжуха, и вправду, тайгой владела как своей вотчиной. Заботилась о ней, берегла. С каждым деревом у неё понимание наладилось, с каждым зверем семейная дружба затеяна. Знали усатые: если что случится - нужно бежать к большой деревянной избе. Там хозяйка-матушка и вылечит, и накормит, и защитит.
Конечно, о том не только живность знала. Деревенские Рыжуху за целительницу почитали. И побаивались её, и любили. Побаивались оттого, что она, по росту, вроде, обычная, казалась почему-то огромной и силы немыслимой. Взгляда боялись глубокого: такого, что словно рентген человека высвечивает и по-своему направляет. Ну а любили за то, что при силе такой, никого она сроду не обижала, а привечала и помогала всем без отказа. Причём помощь её, жизнь на светлую сторону ставила. Где ещё такое чудо в мире найдёшь?
В доме у Рыжухи просторно и солнечно на все четыре комнаты. Вроде в тайге света немного, а у ведьминых окошек солнце ярче стократ. Нравилось ему проскальзывать лучами к волшебнице от рассвета и засиживаться в теремке допоздна.
Лучи сидели в гостях тихохонько, наблюдали за рыжухиным рукоделием, за тем, как сушила она травы и подбирала лекарства. Любопытно им было читать с ней книги, принимать зверей и людей, искать лечение и утешение. И особо нравилось им купаться в чудесных ведьминых волосах, которые, похоже, жили собственным волшебством. Росли и кудрявились, сверкали и укорачивались сами собой. А порой случалось выдавали тайное, совершенно личное из мыслей и чувств своей хозяйки. Всё то, что её глаза сами показать никогда не посмели бы.
Нашлось, конечно, в её доме и такое место, куда солнечным лучам путь напрочь закрыт. Зато волки рыскали там беспрепятственно. Вход Рыжуха от чужих взглядов припрятала. Да так надёжно, что получалось у неё в тайник по-разному попадать, и по-разному снаружи появляться. Надолго, бывало, Рыжуха во тьме исчезала, волков с собой держала, а что там к чему: то никому не ведомо.