- Где твой романтизм, Миша, где твоя тяга к приключения? - Корф, широко распахнутыми глазами, смотрел на друга.
- Слухи об этих моих качествах гораздо преувеличены, - хмыкнул Мишель. - При том, теми, кто ко мне близок.
- Ясно, - Корф кивнул головой. План Лизы явно терпел крах.
- Нет, пойми меня правильно, твоя невеста - прекрасная и милая девушка, она совсем не похожа на большинство барышень света, а её открытость и бесхитростность я нахожу глотком свежего воздуха, но тебе совсем не о чем беспокоиться.
- Поверь мне, Мишель, я как раз об этом и не беспокоюсь, - пробормотал Владимир на самой грани слуха, отпивая из фужера вино.
- Что ты говоришь?
- Ничего. Рад, что с Лизой тебе не скучно.
- Да уж, вот именно, не скучно. Очень правильное слово, - добродушно пожал плечами Миша.
***
Потеплее закутавшись в плед, Анна с ногами забралась в кресло, обоими руками сжимая кружку горячего чая. В комнате было не холодно, но девушку знобило от пережитого за день, да и что греха таить, от кипевших в голове мыслей, а в душе чувств. Конечно, сидеть вот так, с ногами забравшись в кресло, было непозволительно для воспитанной барышни, но сейчас Анне было все равно.
Безусловно, ей доложили о приезде Миши, но девушке совсем не хотелось сейчас, в своём состоянии, видеть князя или о чём либо с ним разговаривать. Владимир уже давно вёл себя так решительно, не в первый раз готовый броситься в бой и защищать их счастье, и сколько бы Анна отдала, чтобы тоже вот так же быть готовой закрыть глаза на всё: мнение всех вокруг, благодарность, сговоры…
Нет, проблема была отнюдь не в том, что девушке не хватало смелости или решительности. Характера Анне тоже было не занимать, и об этом отлично догадывались все домочадцы, хотя, девушка редко показывала его, всегда послушная и приветливая. Вот казаться такой идеальной, воспитанной и изысканной, порой, когда на душе не только скребли кошки, но внутри бушевали грозы и молнии - это требовало неимоверного количества сил. Далеко не каждый приказ - а Иван Иванович, в принципе, не просил, он всегда именно приказывал, давая понять, что не потерпит отказа - был приятен Анне. А годами слушать рассуждения благодетеля о будущем его сына, Лизы, прекрасно знать многие правды света - и понимать, какую именно судьбу готовят ей… Да, проще было бы закатить истерику, как несомненно сделала бы Лиза, метать громы и молнии, бежать, хоть в сундуке, но Анна видела это, как слабость.
Анна была уверена, если бы соседская княжна оказалась в её ситуации, Иван Иванович уже давно бы узнал о себе очень много интересного, но сама Анна молчала. Потому, что над девушкой уже много лет тяготила тайна. Тайна её происхождения. В детстве она никогда не спрашивала о своих родителях, а Иван Иванович ничего не рассказывал о её происхождении. Никто в доме не упоминал её родственников, и стесняющаяся навязываться, девочка молчала.
Однако, когда Анне исполнилось тринадцать, она впервые начала задумываться о том, кто её родители. Именно тогда, девочка и попросила, чтобы её отвезли на могилу родных. Сперва не поняв, о чем она просит, разобравшись, Иван Иванович тут же усадил девочку рядом с собой и впервые открыл ей страшную тайну. Именно тогда Анна и узнала, что её родители отнюдь не мертвы. С трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, маленькая безупречная барышня слушала рассказ, что она на самом деле дочь одной из крепостных. Да, её отец был дворянином, но сама Анна – всего лишь незаконнорожденная. Не желая растить дочь друга крепостной, барон Корф распорядился записать её в семью мелких дворян.
Анна помнила, как тогда слова Ивана Ивановича, сверкнув, словно молния среди ясного неба, сожгли её маленький мирок, всю её жизнь, не оставив взамен ничего. Надежда на будущее, на счастье и семью, её робкая любовь к Владимиру - всё это разбилась в прах.
С тех пор она стала совсем другой. Всегда чувствуя в отношении к себе Ивана Ивановича, что что-то было не так, теперь она знала наверняка: она никогда не будет ровня ему или Владимиру.
Все последующие годы девушка тщательно пряталась за маской безразличия и холодности, отчаянно стараясь не подавать Владимиру надежды. Однако, сегодня так старательно созданный ею мир рухнул. Поцелуй Владимира разбудил в душе давно забытые и так отчаянно скрываемые от самой себя чувства, и теперь ей было уже все равно, что скажет Иван Иванович, что скажет Миша и весь мир. Анна хотела быть с Владимиром, она знала, что всегда любила лишь его, и больше не желала мириться ни с какими препятствиями, какими бы непреодолимыми они не казались. Смахнув непрошеные слёзы, тонкой струйкой катившиеся из глаз, девушка решительно поднялась из кресла: завтра будет новый день, и они обязательно будут вместе.
========== Часть 13 ==========
Утром следующего дня Владимир сам отвёз Полину на прослушивание в театр. Как и было спланировано заранее, господина Оболенского не было, и прослушивание Полины проводил его помощник, господин Шишкин, прежде ни разу в жизни не видевший Анны. Отдав соответствующие распоряжения Никите, Владимир вернулся в особняк, очень надеясь, что Шишкин в лице Полины откажет Анне, таким образом, поставив для отца жирную точку в его навязчивой идее отдать воспитанницу в театр.
Следовало также продумать планы на следующий вечер, когда в особняк Корфов должны были съехаться Долгорукие и Репнины. Владимир ещё с трудом представлял, как он избавится от конкурента в лице Миши, но был уверен, они или должны объясниться, или Владимир покажет Репнину, что Анна любит именно его.
Можно было, конечно, устроить небольшое представление, чётко подгадать время, когда Миша появится в их особняке, и на глазах у князя поцеловать Анну. Подобный спектакль, хотя и требовал некоторых приготовлений, ровно как и помощи Лизы и Наташи, на которых, Владимир знал, он может надеяться, был бы вполне эффективным и эффектным.
Весь день Владимир провёл с Анной. Они много гуляли, катались по набережной Невы, а потом сидели в небольшой кондитерской и кушали самое вкусное в мире мороженое. Анна сияла от счастья, а Владимир просто любовался своей возлюбленной, искренне желая, чтобы этот день никогда не кончался. Однако, всё на свете, даже самое лучшее, должно когда-то приходить к концу, и вечером, галантно поцеловав Анне руку и позволив своим губам задержаться на коже возлюбленной гораздо дольше, чем позволяли приличия, Владимир попрощался с ней на ночь.
Проснувшись с первыми лучами солнца, Владимир нарезал в оранжерее букет цветов и с нетерпением ждал, когда девушка спустится к завтраку, готовый подарить любимой ещё один идеальный день только для них двоих. Внезапно, громкий стук входной двери прервал приятные размышления и мечтания молодого барона. Изменившись в лице, Владимир обернулся к двери, и тут же встретился глазами с разъяренным отцом.
– Ты что, думал, что тебе это всё сойдет с рук? – глаза Ивана Ивановича горели гневом.
– О чем Вы, отец? – Владимир нахмурился, даже не догадываясь, что могло произойти.
– Не знаешь, – Иван Иванович усмехнулся и качнул головой. – Думал, что всех перехитрил, что самый умный, но я не позволю тебе ломать свою жизнь. – Старший барон прошёл в комнату, подходя к сыну. – Хватит играть в невинность, я прекрасно знаю, что вместо Анны ты послал на прослушивание Полину. Думаешь, мы с Оболенским такие идиоты? Когда его помощник рассказал о прослушивании моей протеже, Сергей Степанович тут же смекнул, что это была не Анна. Правда, ничего не сказал, просто написал мне письмо.