- Глаза б мои этой абракадабры не видели! Слушай, Лукас, давай ты будешь сам эти ноты читать, мне надоело!
Я чуть лютню не выронил от неожиданности. Такой случай нельзя было упускать, это же просто подарок судьбы! Быстро положил перед собой первый попавшийся листочек — мелодия была немного знакома, я взял на пробу пару аккордов, потом ещё... когда наконец посмотрел на Илейну, глаза у неё были круглые-круглые, как два блюдечка.
- Красавец ты мой, ты что же... правда что ли эти ноты читать можешь? Сам??? Без того, чтобы сначала я их прочла?
Свершилось! Она поняла это!!! Создатели, благодарю вас за этот миг!
Послушно изображаю удивление — мол, могу, мне велели, я и могу, что такого-то? Ну, Иль, ну подумай ещё чуть-чуть, такой простой вывод, сделай его — и здорово облегчишь жизнь себе и мне.
Наверное, многовато я пока хочу. В праве на самостоятельное мышление мне снова отказали. Ладно, хоть самообучением разрешили заняться — и то неплохо. Илейна даже взялась учить меня читать и писать — обидно, ведь уже умею и то, и это. Ну хорошо, заботливая моя, если тебе так хочется поиграть в наставницу — я к твоим услугам.
часть 17. Подпись.
Илейне невероятно повезло — её взяли в королевский дворец в качестве помощницы по украшению того цветами. Намечались ежегодные Невестины балы — самое ожидаемое событие для сотен девушек Центрии, и дворцовый садовник попросту не справлялся с резко возросшим объемом работы. Ему в помощь были отобраны лучшие садоводы, и Илейна нежданно оказалась среди них. Приятно, что ни говори, одна беда — работы ощутимо прибавилось, и это несмотря на то, что лавка теперь работала лишь два дня в неделю. На время подготовки к балам садоводов для удобства переселили во дворец, многим разрешили поселиться даже с семьёй. Илейна подумала, и взяла Лукаса с собой. Пусть уж лучше под боком будет, так спокойнее. Поначалу колдунья беспокоилась, как Лукас будет вести себя среди людей, и не заподозрит ли кто чего, но голема просто посчитали малообщительным немым и ничего необычного в нём не видели. Тем более, что Лукас почти всё время сидел в выделенной им на двоих комнатушке, разучивая новые мелодии, и глаза никому не мозолил.
Каждый третий день Илейна возвращалась домой, под предлогом того, что надо было поухаживать за растениями в её собственной оранжерее, да и от лавки до дома было ближе, чем до дворца. Лукас, понятное дело, также проводил выходные дома, при этом они почти не виделись — дел в лавке накапливалось немало, колдунья всё чаще задерживалась в ней дотемна, чтобы всё успеть.
Вот и сегодня — время шло к полуночи, когда выжатая как лимон Илейна переступила порог своего домика. Позёвывая и еле удерживая глаза открытыми, девушка кое-как переобулась в прихожей и поплелась в гостиную, откуда был виден свет. Неужели Лукас ещё не спит? Странно, давно пора, если же не спит, почему тогда встречать не вышел? А, нет, всё-таки спит, да как — прямо за столом, в куче бумаг!
Илейна покачала головой и взяла первую попавшуюся бумажку в руки. Весь лист был покрыт корявыми буквами, складывающимися в одно и то же слово — Лукас. При этом буквы были настолько ужасно написаны, что половину было просто невозможно опознать, и их значение скорей угадывалось, чем прочитывалось, к тому же бумага была вся в кляксах, а в двух местах процарапана пером насквозь.
Илейна взяла ещё одну бумагу. На ней голем писал своё имя аккуратно, печатными буквами, без клякс. Как же Лукас быстро обучается, иногда его темпы просто поражают — такое ощущение, что он и так всё знает, просто телу нужно освоить те или иные действия. Колдунья взяла следующий лист, выбрав его из тех, что лежали подальше от первых двух. Здесь уже была целая фраза - «Меня зовут Лукас», в начале она была написана неровными и кособокими буквами, к концу листа почерк постепенно менялся на ровный и аккуратный. Просто не верилось что сверху донизу лист был исписан одной рукой, настолько чувствовалась разница между первой и последней фразой. Илейна внимательно оглядела стол и вытащила из-под руки Лукаса тот лист бумаги, который он, по-видимому, писал последним.
Всё та же фраза - «Меня зовут Лукас», её имя, названия королевств — этого и соседних, названия цветов, растущих в её оранжерее, имена некоторых близких ей людей — и всё это витиеватым почерком с завитушками и росчерками, таким почерком и королю не стыдно было бы писать. Помимо слов, бумага была покрыта всякими интересными почеркушками, одни были просто красивым узором, в других угадывались цветы, ну а чаще всего встречалась завитушка, более всего походившая на чью-то подпись.