Илейна осторожно присела в кресло. Почему-то эта подпись взволновала её сильнее, чем фантастические успехи Лукаса в чистописании, и даже то, что чистописание это началось без какого бы то ни было приказа с её стороны. Колдунья смотрела и смотрела на исписанный листок и всё никак не могла уловить смутную беспокойную мысль. Что-то было с этой подписью не так, что-то такое почти очевидное, понять бы, что именно...
Девушка со вздохом положила бумагу на место. Будить — не будить Лукаса, чтобы в спальню пошёл, или просто плед с подушкой принести? Наверное, плед с подушкой - это попроще, вот только надо бы сначала на столе прибраться.
Илейна аккуратно сложила стопкой весь сегодняшний труд её голема. Надо же, его почерк даже красивее её, ещё и поаккуратнее — у колдуньи строчки при письме никак не хотели ложиться одна вдоль другой и всё время уползали вниз. Да и подпись была совсем простенькой, без загогулинок - и ту еле придумала...
Собранные бумаги так и рассыпались веером по полу. Илейна посмотрела на спящего Лукаса так, словно он вот-вот должен был взорваться.
Как ни крути, а такую подпись, как у него, в самом деле надо было ПРИДУМАТЬ. А чтобы что-то придумать, надо обладать воображением, а чтобы обладать воображением, явно надо быть чем-то большим, чем ожившим куском глины, умеющим, пусть и очень хорошо, лишь выполнять приказы создателя и являющимся, по сути, лишь воплощением мыслей и желаний последнего. Может ли быть такое, чтобы Лукас... он ведь и так получился совсем не таким, каким обещала книга... могло ли случиться так, что он не просто неправильный голем, а не голем вообще? К примеру, демон какой, слушающийся хозяйку потому, что в заклинание создания голема было аккуратно вплетено заклинание подчинения? Ох, не зря она беспокоилась, что он получился такой невероятно красивый... вдруг его облик не из воспоминаний о снах выискался, а коварный демон сам внушил его наивной колдунье?
С другой стороны, может зря она паникует и Лукас где-то уже видел эту загогулинку, взял и скопировал, ничего не придумывая? И совсем это не подпись, а так просто... Илейна присмотрелась к несчастной завитушке повнимательнее. Было в ней что-то знакомое - никак и правда видела уже? Сотни вариантов замельтешили в голове, отметаемые один за другим... видела - не видела, где?... Подписи поставщиков растений и удобрений на счетах? Завитушки, украшавшие местные таверны и постоялые дворы? Росчерки довольных покупателей в благодарственной книге, автограф неизвестного поэта на сборнике сонетов для лютни — нет, не то, не то. Автограф?.. автограф, хмм... ведь где-то же в какой-то книге действительно...
Колдунья метнулась к книжному шкафу. Вытаскивая один томик за другим, пролистывала и откладывала одну книгу, другую, третью; наконец в её руки попала книга с витражами, купленная в один день с руководством по созданию големов.
Вообще-то это был не совсем автограф. На уголке титульного листа красовалась дарственная надпись «Свету в моём окне» и подпись дарителя. ТА САМАЯ. И почерк, между прочим, тоже был один в один как у Лукаса.
Колдунья с облегчением выдохнула и опустилась в кресло. Всё-таки списал, да ещё и почерк себе присвоил. Ну красавчик, ну даёт. А она-то, она-то, уже такого себе напридумывала: демон, неточное заклинание... уф, аж полегчало.
Илейна покачала головой и принялась убирать учинённый ею в комнате бардак.
часть 18. Лукас. Меня зовут Лукас.
Илейну взяли в королевский дворец помощницей садовода. Как я понял, намечалось какое-то грандиозное событие, требовавшее просто горы цветов. Моя чародейка даже пару раз упомянула название — Невестины балы. Надеюсь, она действительно только помощницей устроилась, не хотелось бы выяснить, что ещё и чьей-то невестой. В лавку Иль теперь почти не ходит, только два раза в неделю, да что там лавка — она из дому съехала, во дворец, ещё и меня с собой прихватила, чтобы надолго одного не оставлять. По мне, так никакой разницы: что дома в четырёх стенах безвылазно сижу весь день, что во дворце. Во дворце ещё и комната гораздо меньше, кровать, сундук и прикроватная тумбочка занимают почти всё свободное пространство. Каждый третий день мы возвращаемся домой, цветы в оранжерее требуют такого же ухода, как и те, что растут в королевском саду, мотание туда-сюда порядком действует на нервы. Илейна приходит поздно, я почти её не вижу, разучивание мелодий потихоньку вгоняет в тоску — я ж не менестрель какой, чтобы с утра до вечера только музыкой и заниматься. Быстрей бы уже эти балы начались...