Она спросила, всё ли у меня в порядке. Издевается, да? Нет, не издевается, по ней видно, что у самой кошки на душе скребут. Спасибо, хоть разрешила не отвечать…
Нет, срочно, срочно надо чем-то заняться, отвлечься, или с ума сойду. Я однажды был в гостях у соседа-мебельщика, в тот день он советовался со стекольщиком по поводу витража в спальню – подбирали красивый, но не слишком сложный узор, чтобы не слишком дорого было. Я вызвался помочь, набросал пару эскизов и привёл обоих мастеров в полное восхищение. Мебельщик спросил, могу ли я изобразить нечто подобное, но чтобы это можно было вырезать на спинке кровати, я пожал плечами и снова взялся за карандаш. В общем, стекольщик сказал, что всегда будет рад видеть меня в качестве этакого художественного помощника, мебельщик также высказал желание приобрести мои почеркушки, если у меня есть ещё нечто подобное. Я тогда отказался – не рыцарское дело рисунками своими торговать. Сейчас же это виделось мне единственной возможностью заполнить разум чем-то помимо Илейны. Осталось получить её разрешение на самостоятельное занятие – и едва я о нём попросил, как Илейна так меня удивила, как я и не ожидал уже.
– В менестрели решил податься?- в её ответном вопросе прозвучало столько ревности, что я чуть с лестницы не упал. Иль, мне не послышалось? Ревнуешь? Меня? Создание с третьей, чтоб её, степенью подчинения? Сама-то понимаешь, какая то глупость, ммм? Ты уж определись, либо у меня сильнейший приворот, которому не страшны никакие посторонние девицы, либо я просто по уши в тебя влюблённый, тогда, конечно, можешь и поревновать, только недолго и невсерьёз – потому что действительно по уши, и никто другой мне не нужен.
– Уж не изволит ли моя госпожа опасаться моих поклонниц?- пытаюсь говорить без эмоций, но улыбка так и разъезжается от уха до уха.
– А то я не знаю, что глупость! – Илейна очаровательно хмурится и поджимает губы, явно недовольная собой. - Но вот как вспомню, как они во дворце возле нашей комнатки толпились — так прям всех до одной готова на клочки порвать. В менестрели не пущу, и точка.
Ооо, моя собственница. Обожаю. Иль, хочешь прямо сейчас пойдём в спальню, и я тебе хоть сто раз покажу, что поклонницам ничего не светит, потому что мне нужна только ты? Точно не хочешь? А если подумать?
Целую минуту во мне трепетала надежда, что мне всё-таки удастся соблазнить её на этот шаг. Вместо этого Илейна решила рассказать мне про своего нового поклонника. Я попытался донести до неё, что кто бы ни был этот человек, выбор сделан крайне неудачно – но в итоге меня лишили голоса на бесконечных десять минут, а Илейна удалилась на кухню готовить ужин.
Да пожалуйста, подумаешь! Пусть делает что хочет, большая уже девочка, потом пусть не жалуется. Навыдумывала себе проблем, теперь вот жертву из себя изображает… да на здоровье!
Одно во всём этом хорошо – разрешение на самостоятельную подработку я всё-таки получил. Вот и отлично, она там пускай кромсает ни в чём не повинную морковку, а я пойду, книжки почитаю, освежу в памяти всё, что связано с витражами.
Иль, ты маленькая упрямая дурочка, ты это знаешь?
часть 38. Правда или ложь
Илейна надеялась, что со временем, когда она узнает Хьюго получше, её чувства из прошлой жизни проснуться и в этой, но шла уже вторая неделя их встреч, а колдунье по-прежнему было нужно делать над собой усилие, когда он целовал её. О чём-то большем речи даже не шло, а ведь девушка не прекращала своей колдовской деятельности, наоборот, в связи с Невестиными балами колдовать приходилось раза в три чаще, и на горизонте уже маячил вопрос насчёт зелья, к которому ой как не хотелось возвращаться. Проводить восстановление внутреннего магического баланса с Хьюго тоже не хотелось, с Лукасом хотелось очень даже, но Илейна запретила себе любые мысли на эту тему.
Перед сном девушка пыталась вспомнить что-то из прошлой жизни, в ход шли даже некоторые магические штучки, но вспомнить почти ничего не удавалось. Только когда она пыталась пробудить в памяти образ Лукаса, сына рыцаря, сердце сладко замирало, и рождалось ощущение того, что да, было, было между ними нечто такое, что сохранилось и в этой жизни, в ней самой где-то в подсознании. Беда была только в том, что чувства остались к тому Лукасу, а к нынешнему, к Хьюго — вообще ноль эмоций и глубокое безразличие. При этом к голему, всего лишь обладающему его именем и обликом, чувства были ого-го какие, даже сильнее, чем нужно. Получается, ей была важна только внешность? Это ужасно огорчало, Илейна всегда считала, что для неё более значима сущность человека, а тут совсем наоборот выходит...