Поначалу в голове девушки была полнейшая каша. Легко сказать – неприличные сны, а если её таковые практически не посещали? А если и посещали, то были расплывчатыми и сумбурными, где уж тут какой-то там образ выделять… колдунья совсем уж было приуныла, когда в памяти вдруг сами собой вплыли и захлестнули её бурным потоком сны, виденные Илейной где-то в подростковом возрасте. Сны бывали разными, далеко не всегда с пометкой «детям до 18 – ни-ни», но почти всегда в них присутствовал ОН. Высокий, атлетического телосложения. С сильными руками, умеющими обнимать так нежно. С густыми тёмными волосами, в которых с таким удовольствием запутывались её пальцы. Выступающие скулы, наводящие на мысль о родстве с какими-нибудь эльфами; губы, сводящие с ума, целовавшие её бесчисленное множество раз; гордое, даже временами надменное выражение лица, исчезавшее после первого же поцелуя; и – маленькая шалость, последний штрих – крохотный шрамик, прятавшийся чуть выше правого уха и различимый только на ощупь… Всё. Больше добавить было нечего, оставалось набраться смелости, открыть глаза и взглянуть на творение своих рук.
Решительно выдохнув, Илейна так и сделала – и, не удержавшись, охнула. Перед ней стоял умопомрачительной красоты мужчина из глины. Каждая чёрточка лица, каждая клеточка великолепного тела, даже выражение лица – всё было в точности, как у героя тех полузабытых снов. В горле моментально пересохло, а коленки предательски ослабели. Голем был просто до неприличия хорош!
Не веря своим глазам, колдунья взяла красавца за руку, и тот, повинуясь её мысленному приказу, начал вылезать из чана. Не удержал равновесие, покачнулся и непременно бы упал, не подхвати его Илейна в последний момент. Опираясь на её плечо, голем сделал неуверенный шаг в сторону стоявшей у стены скамеечки, снова чуть не упал… более всего он походил сейчас на ребёнка, делающего первые шаги, или на больного, только-только вставшего с постели после долгой болезни.
Семь шагов до скамеечки они предолели с большим трудом, наконец Илейна неуклюже усадила на неё своё глиняное сокровище.
- Ну что, красавчик, с днём рождения тебя! – колдунья шаловливо растрепала голему волосы. Выглядели они пока как глиняные, но вот на ощупь уже больше походили на настоящие. – Надеюсь, тебе в нашем мире понравится, я для этого все усилия приложу, слово колдуньи!
Голем чуть склонил голову, прислушиваясь к голосу своей создательницы. Глаза его были закрыты, и было очевидно, что голем слеп. Автор книги категорически не рекомендовал это как-нибудь менять – создать голему зрение вместе с нормальным, осмысленным взглядом вряд ли получится, только вся красота испортится. По сведениям, тщательно собранным и изученным, вместо обычных глаз чаще всего получались выпученные безумные гляделки или остекленевшие слепые бельма – в любом случае, нечто некрасивое на вид и мало добавляющее голему функциональности. При правильном подходе после нескольких тренировок помощник по очищению будет видеть то, что видит его хозяин, так что не стоит даже заморачиваться другими вариантами, исправить уродство потом будет крайне сложно.
Илейна, конечно же, тщательно проштудировала книгу, прежде чем браться за столь сложное колдовство, и была, в принципе, согласна с автором – тот приводил кучу технических доводов, так что девушка собиралась, по его совету, оставить глаза своего голема закрытыми, но… Сейчас, здесь, прямо перед ней, на скамеечке сидел неописуемый красавец, практически идеал мужчины, и на фоне этой идеальности столь явный недостаток, как отсутствие зрения, был просто вопиющим. Голем сидел с совершенно непроницаемым выражением лица (вообще-то неясно, меняет ли он его хоть как-то, или с каким получился – с таким на всю жизнь?), суровый и гордый, как гранитный памятник, наверное, пытающийся привыкнуть к миру, в который его вдруг создали… если бы он мог испытывать эмоции, вряд ли они сейчас были бы положительными. В книге с уверенностью заявлялось, что големам эмоции не положены, а если бы и полагались – с чего бы ему переживать из-за своей слепоты, если он и не знает, что можно видеть?.. почему же тогда у Илейны было препаршивейшее ощущение, что это она сама, собственными руками, ослепила этого красавца?
Девушка колебалась пару минут, потом коснулась век голема и аккуратно раздвинула их пальцами. Память услужливо подсказала - у гостя из сна глаза были тёмно-зелёные, цвета мха, слегка выгоревшего на солнце – и глина, уже, в общем-то, бывшая не совсем глиной, начала послушно менять свой цвет. Требовалось долго-долго смотреть в будущие глаза, пока наконец они не начали бы немного светлеть и менять свою структуру, обретать прозрачность, глубину и ясность. Действие требовало предельной концентрации, малейшее отвлечение в сторону грозило той самой пучеглазостью или косоглазием. Илейна приготовилась потратить на это дело минут пятнадцать минимум (автор книги грозился получасом в особо трудных случаях) и была поражена, как почти моментально, стоило ей только решиться на это, глина превратилась в живую плоть, крохотные, с булавочную головку, зрачки вдруг дернулись, расширились во всю радужку, уменьшились до нормального размера – и глаза обрели жизнь. Взгляд голема метнулся по сторонам и почти сразу же остановился на Илейне. Колдунья нервно сглотнула – это определённо был именно ВЗГЛЯД, совершенно осмысленный и настоящий. И этот вот взгляд прямо не отрывался от неё, глядя сначала с удивлением, а потом с таким желанием, что девушка смутилась. Конечно, голем для того и создавался, чтобы… эээ… желать и всё такое, так ведь команды «в постель!» ещё не было, что ж он тогда только из чана – и уже пялится на неё, как голодный на кусок пирога?