«Не волнуйся, красавица. Я спасу тебя», — говорю я, целуя ее шею и грудь. Я снова медленно начинаю двигаться внутри нее, и она стонет. «Видишь, там все лучше».
Ее тело откликается на мое, и мы снова занимаемся любовью. К тому времени, когда мы слишком слабы, чтобы сделать это снова, простыни высыхают, и мы позволяем сну унести нас.
Глава 9
Робин
Андерсон застает меня врасплох в коридоре и прижимает к стене. Я просто пришла , чтобы найти его, но я не должна удивляться. Он никогда не позволяет мне отойти от него слишком далеко, что было небольшой проблемой, когда я пытаюсь спланировать что-то на его день рождения. Тот, о котором я не знала. Единственная причина, по которой я смогла это выяснить, заключается в том, что его кошелек упал с приставного столика в нашей спальне. Когда я подняла его, его водительские права выскользнули, и я увидела его день рождения. Я не могла поверить, что никогда даже не думала спросить его до этого.
«Как ты думаешь, куда ты идешь?» — спрашивает он, но я не думаю, что он хочет получить ответ. Его рот закрывает мой, когда он развязывает мою накидку. «Черт возьми. Мне нравится эта штука». Когда он открывается, он не теряет ни минуты, поднимая меня в свои сильные объятия. Я обхватываю его ногами и держусь, пока он проталкивается внутрь меня. «Всегда такая мокрая и готовая к этому».
— Всегда. Я сжимаюсь вокруг него, когда он входит и выходит из меня, и мой оргазм нарастает.
Прошло более трех недель с тех пор, как мы впервые занялись любовью, и я подумала, что, может быть, мы так много занимаемся этим, потому что мы оба были девственниками, наверстывая упущенные годы, не зная, насколько хорош секс. Но с каждым днем я хочу его все больше. Мы просто не можем насытиться друг другом, и у меня есть чувство, что это никогда не изменится. Во всяком случае, это доказало мне, что мы созданы друг для друга, и так было с самого начала.
Я так близка к краю, но я не хочу упасть. Я хочу отложить и сделать так, чтобы это длилось дольше, но я знаю, что не смогу. Не с тем, как сильно он врезается в меня. Звук его рычания, когда он прижимает меня к стене, слишком силен для меня. «Как ты все еще такая тугая?» — спрашивает он у меня в ухо, прежде чем укусить меня за шею.
«Это было сделано для тебя, вот как». Я провожу руками по его затылку и впиваюсь пальцами в его волосы.
«Чертовски верно, это так. Она принадлежит мне. Скажи это».
Боже, я люблю, когда он становится собственническим и требовательным. Я без колебаний отвечаю, потому что он прав, это принадлежит ему. Я до глубины души чувствую, что мы принадлежим друг другу.
«Это твоя», — кричу я, когда его рот закрывает мой, чтобы заставить замолчать мой оргазм. Он дергается против меня, когда его собственные удары, и я чувствую его теплое высвобождение глубоко внутри меня. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, когда мое тело принимает каждую каплю. Я закрываю глаза, и моя голова откидывается назад. Что-то в том, что он кончает внутри меня, всегда захватывает дух. Я люблю его, и я люблю это.
Он лениво целует мою шею, как только он закончил. «Люблю тебя, красавица».
Мои глаза медленно открываются, и я улыбаюсь ему. — Я тоже тебя люблю, — говорю я, наклоняясь вперед и целуя его.
В последнее время все было так идеально. Ну, в этих стенах это было потому, что я мало отваживалась на поездки. Я использовала оправдание о фотографиях и возможном сталкере, чтобы держаться подальше от остального мира. Но я прячусь от своих проблем и пока не хочу с ними сталкиваться.
«У меня есть несколько поручений, которые мне нужно выполнить», — говорит он мне, когда его член выскальзывает из меня. Я стону от его потери, когда он ставит меня на ноги. Я смотрю, как он засовывает свой член обратно в джинсы, и я облизываю губы, забывая о том, что он сказал. «Если ты не перестанешь так смотреть на меня, я никогда не смогу уйти».
Я краснею, когда понимаю, что меня поймали. Вы могли бы подумать, что я уже привыкла видеть его тело, но это все еще застает меня врасплох. Я думаю, это больше связано с тем, что он мой. Это безумие, как моя жизнь изменилась так сильно, так быстро.
— И куда ты идешь? — спрашиваю я, завязывая халат, зная, что он прав. Если я не прикроюсь, мы вернемся к этому. «Если бы я сказал тебе, это не было бы сюрпризом». Он кладет палец мне под подбородок, поднимает мою голову и целует меня еще раз. «Будут ли мои девочки в порядке без меня в течение нескольких часов?»
«Мы будем скучать по тебе, но я думаю, что мы справимся». Я дразню его, и тут это поражает меня. Я могу использовать это время, чтобы собрать его дела на день рождения. «Я люблю сюрпризы», — добавляю я, думая, что это идеально.
— Меня не будет несколько часов.
— Не торопись, — говорю я слишком быстро. — У нас с Шарлоттой будет время друг для друга, — продолжаю я, пытаясь скрыть свое нетерпение, чтобы он ушел.
— Не слишком долго. Он целует меня еще раз, и на этот раз, когда он отстраняется, у меня перехватывает дыхание.
— Закрой за мной дверь.
Я делаю так, как он говорит, и ставлю охрану, когда он уходит. Он установил ее после того, как появились странные фотографии. На самом деле я продолжаю забывать обо всей этой неразберихе, потому что больше ничего не произошло, как тогда, и никто не поднимал эту тему. Я говорю об этом не потому, что Андерсон злится, и я знаю, что он не поднимает этот вопрос до меня, потому что не хочет, чтобы я беспокоилась об этом. И это не так, как если бы я сейчас разговаривала с Кентом. Он был бы тем, кто говорил бы об этом, но с тех пор, как Андерсон привез меня домой, наступило радиомолчание. Как я могу так злиться на кого-то и скучать по нему как сумасшедшая? Последние несколько недель я тоже не ходила на семейный ужин. Мама и папа приезжали сюда несколько раз, и я была шокирована тем, насколько спокойно они относились ко всему этому. Другие мои братья звонили и писали мне, как обычно, поэтому странно быть такой счастливой, но в то же время грустной.
Однако Кент такой же упрямый, как и я. Он сводит меня с ума, но из всех моих братьев мы на самом деле самые близкие, хотя мы самые далекие друг от друга по возрасту. Я хочу, чтобы он смирился с этим и впустил Андерсона и Шарлотту в свою жизнь как можно скорее. Тяжело, когда он злится на меня. По крайней мере, я думаю, что он злится , поскольку мы никогда раньше по-настоящему не ругались.