Но теперь, видя Алексу беспомощной, с большим животом, Адам чувствовал, как в душе у него просыпается нежность. Нежность к толике собственной плоти, которая растет внутри нее, и к ней самой, женщине, вынашивающей его дитя. Увидев Алексу снова, Адам понял, что не сможет ее отпустить и позволить уйти в свободное плавание незащищенной. Она станет его женой.
– Алекса, – терпеливо начал Адам, – хотите верьте, хотите нет, но я намерен жениться на вас и наш малыш для меня желанный. Я позабочусь, чтобы вы не оставались без опеки. Ни вы, ни мой ребенок ни в чем не будете нуждаться.
– Я всегда думала, что буду любить мужчину, за которого выйду замуж, – отрывисто прошептала Алекса. – И что он будет любить меня. Глупо, да?
Алекса прекрасно отдавала себе отчет в том, что Адам ни слова не сказал о любви. Да она и не ждала от него таких слов. Она Эшли, и в его глазах всегда будет лишь дочерью врага.
– Любовь – это замечательно, однако много ли вы знаете пар, женившихся по любви? Думаете, я любил Гвен?
– Разве нет?
– Едва ли, – невесело рассмеялся Адам. – Этот брак был мне выгоден. Гвен есть что мне предложить.
– А мне – нет. Забудьте, Адам, возвращайтесь к Гвен.
– Вы носите моего ребенка, Алекса. Как бы странно это ни звучало (учитывая, с чего начались наши отношения), мы все еще можем стать друзьями. Ради нашего ребенка. Если вы простите меня, я забуду, что вы дочь человека, которого поклялся ненавидеть.
Алекса судорожно глотнула. Могут ли они с Адамом стать друзьями? Она почему-то в этом сомневалась. Любовниками – возможно, но только не друзьями. И все же, если Адам хочет попробовать, стóит ли отказывать ему в этом? Хотя бы ради их малыша, с надеждой подумала Алекса.
Адам наблюдал за игрой эмоций на выразительном лице женщины, думая, как она прекрасна, лежащая на подушке в ореоле своих эбеновых волос. Мак прав. Он, Адам, обошелся с ней отвратительно, и она не заслуживает низведения в ранг незамужней матери.
– Не знаю, Адам, – наконец произнесла она.
– В вашей жизни есть кто-то еще? Быть может, Чарльз? Или Мак?
– Чарльз – ничтожество. Мало того что он побежал к другой, как только узнал о происшедшем со мной, так еще и раздул скандал, чересчур подробно об этом распространяясь. Что до Мака, он мой друг, не более.
– Тогда решено, – сказал Адам тоном, не терпящим возражений. – Мы поженимся на этой неделе. А теперь я оставлю вас отдыхать и займусь гостями. Многие из них останутся ночевать. Спокойной ночи, Алекса.
– Адам, что подумают ваши друзья? Разве они не ожидали помолвки между вами и леди Гвен?
– Неважно, что они подумают. Когда я спущусь вниз и сообщу им о женитьбе на дочери сэра Джона Эшли, не найдется ни одного мужчины, который не позавидует моей удаче. Еще бы, заполучить дочку такого блестящего человека!
Как бы Адам ни старался, ему не удалось произнести это без сарказма.
– Сообщите им? Сейчас?
– Да, – с самым серьезным видом кивнул Адам. – Доброй ночи, сударыня.
Адам ушел, оставив Алексу дрожать в постели.
Верный своему слову, он смело ступил во все еще переполненный бальный зал, постучал, чтобы на него обратили внимание, и во всеуслышание объявил о помолвке с Алексой. Зал ошеломленно затих, и все вдруг заметили: Гвен Райт, которой Адам неизменно уделял внимание последние несколько недель, таинственно исчезла. Не оказалось в рядах гостей и ее дяди губернатора. Никто не знал, что случилось, но имя Эшли ничуть не уступало по престижности Райтам.
Почти смущенно один смельчак выкрикнул:
– А где же сама леди, Фоксворт? Почему вы ее прячете?
– Леди Алекса только что прибыла в Саванну. Дорога была долгой и утомительной, поэтому она попросила извинить ее сегодня вечером.
Его заявление встретили гулом недовольства.
– Но, чтобы возместить вам ее отсутствие, я всех вас приглашаю ровно через неделю быть свидетелями наших супружеских обетов.
Если бы Алекса слышала его слова, она во второй раз за всю жизнь упала бы в обморок. Ибо какая женщина на шестом месяце беременности захочет, чтобы на ее свадьбу явились все знатные семьи города?
Придав лицу непроницаемое выражение, Адам смотрел на свою спящую невесту. Он плохо выспался на узкой раскладушке у себя в гардеробной – единственном подобии кровати, которое досталось ему вчера, – и встал с рассветом, чтобы, проводив гостей, отдать спешные распоряжения. Теперь, почти в полдень, в доме не осталось никого, кроме слуг, поэтому Адам решил сам пробудить Алексу от ее глубокого сна.