Адам с точностью до секунды знал, когда проснулась Алекса, потому что даже в темной комнате, освещенной одним только лунным сиянием, почувствовал на себе взгляд ее васильковых глаз.
– Адам, что… что вы здесь делаете?
– Я хочу вас, Алекса, – порывисто выдохнул он, и она инстинктивно поняла, что он просит, а не требует.
– Почему? – смешалась Алекса. – Я сейчас выгляжу далеко не лучшим образом. И знаю, что вы не любите меня.
– Вы ведь помните, что было между нами?
Алекса кивнула, ибо она гораздо лучше Адама помнила, как он уносил ее к высотам наслаждения, о которых она даже не подозревала.
– Тогда как вы можете сомневаться в том, что я по-прежнему хочу вас? Я пошел на этот брак, рассчитывая делить с вами ложе. Это одна из неожиданных компенсаций за женитьбу на дочери Джона Эшли. И потом, как ни странно, меня вовсе не смущает ваш теперешний вид.
Алекса встревоженно пошевелилась. Слова Адама только лишний раз утвердили ее в убеждении – ради ребенка он готов ее обманывать.
– Адам, – отодвинулась она, немедленно почувствовав его сильное разочарование, – я устала.
– Я не причиню вам боли, Алекса, если вы этого боитесь.
– Как вы не понимаете, что я не хочу вас, Адам? – спросила она, пытаясь выразить свои чувства. – Я вышла за вас, чтобы дать нашему ребенку имя. Если бы не вы, я не оказалась бы в таком постыдном положении.
И тут внезапно вернулся прежний Адам, тот, которого Алекса хорошо знала по Англии. На короткий миг ее охватил смертельный ужас. В лунном сиянии его каменное лицо прорезали хмурые морщины, а глаза приобрели цвет ночи. Тихий смешок наполнил тишину, и Алекса почувствовала, как у нее на затылке поднимаются волосы. Одним движением Адам разорвал тоненькую сорочку, оголяя тело Алексы для жадных ласк.
– Я пытался быть нежным, Алекса. И думал, что мы научимся радоваться тому немногому, что нас объединяет. Я не намерен причинять боли ни вам, ни ребенку, но лишить себя первой брачной ночи не позволю. А теперь расслабьтесь и наслаждайтесь тем, что я могу для вас сделать. Бог свидетель, на существующих между нами отношениях трудно построить брак, однако это лучше, чем ничего.
Возмущенная до глубины души столь самонадеянной тирадой, Алекса решила: Адам может катиться к дьяволу, о чем и сообщила ему незамедлительно.
– Я уже давно им одержим, любимая, – последовал саркастический ответ. От ласкового обращения в крови Алексы запела какая-то странная струна.
– Не издевайтесь, Адам, – вспыхнула она. – Зачем называть меня любимой, если мы оба знаем, почему свершился этот брак?
– Вы знаете, Алекса? – спросил Адам внезапно охрипшим голосом. – Разве хоть один из нас по-настоящему это понимает?
Алекса ахнула. Она искала подходящее возражение, но так и не сказала ни слова, потому что лунное сияние осветило половину лица Адама, посеребрив точеную скулу и решительные контуры челюсти, и ее сердце мучительно затрепетало в груди.
Алекса вдруг осознала, что в прохладе ночи от голой кожи Адама исходит тепло, и ее потянуло к нему. Адам ликующе принял эту капитуляцию. Глубокий поцелуй, которым он вошел в ее приоткрытые губы, был требованием, и Алекса ответила, вопреки своей воле и желанию, чувствуя, как внутри нее растворяется твердое зернышко сопротивления.
Рука Адама мимолетно задержалась на выпуклости ее живота, скользнула между бедер, и Алекса почувствовала, что ее плоть пульсирует в ответ на его прикосновения. Уступая своей предательской страстной природе, Алекса запустила пальцы в рыжевато-каштановые волосы на загривке Адама и отдалась на волю его желаниям.
Когда его губы сомкнулись на ее груди, сердце девушки едва не вырвалось наружу, а потом заколотилось в ребрах в унисон языку, дразнящему ее твердый сосок. Желание кипело в глазах Адама, точно расплавленное серебро. Он уделил особое внимание сначала одной набухшей ягодке, потом другой, и тело Алексы неистово отзывалось на его искусные манипуляции.
Крепко обхватив ее за талию, чтобы она не могла отдалиться, Адам начал покусывать темный треугольник, который манил его, суля сказочные наслаждения. Он чувствовал, как ее тело сотрясается от изысканного удовольствия, которое он ей дарит, и не мог больше оставаться в стороне. Затвердевший и сгорающий от желания, он быстро вошел в Алексу. С каждым рывком тело Алексы пульсировало сладким, терзающим наслаждением, пока ее окончательно не заполонило волшебное безумие. Она хватала воздух губами, стонала, безотчетно выкрикивала его имя. Потом он освободил ее заревом лопающихся звезд и взрывающихся огней и утонул в нем вместе с ней.