– Конечно, милорд, конечно, – поклонился Бэйтс, пятясь к двери.
– Я намерен еще раз появиться здесь до рассвета, и, если узнаю от леди Фоксворт, что вы досаждали ей в ее последние часы, я вас убью. Понятно?
– Вполне, – закивал Бэйтс, торопясь убраться подальше от испепеляющего взгляда графа. У него не было желания ссориться с мстительным лордом. В спешке покидая камеру, он чуть не налетел спиной на маленькую фигурку в вуали, застывшую на пороге.
Женщина боком вошла в камеру, остановилась рядом с Адамом и медленно подняла вуаль. До этой минуты Алекса не знала, что Адам пришел не один. Она ахнула от неожиданности и возмущения, когда Гвен открыла свое улыбающееся лицо. Васильковые глаза Алексы тут же метнулись к Адаму, и в их пристальном взгляде ясно читалось презрение.
– Почему вы остановили Бэйтса, Адам? – как ни в чем не бывало спросила Гвен. – В конце концов, она все равно что покойница. Возможно, ей бы даже понравилось.
Адам смерил Гвен испепеляющим взглядом, тут же заставив умолкнуть.
– Что бы Алекса ни совершила, она не заслуживает такого мерзкого обращения. До тех пор, пока жизнь теплится в ее теле, она леди Фоксворт, и к ней должны относиться соответственно. – Он холодно взглянул на Гвен. – Кажется, я просил вас остаться снаружи.
Адам всячески старался отвязаться от Гвен, чтобы увидеться с Алексой наедине, но та прилипла к нему как пиявка, не желая расставаться ни на минуту. В конечном итоге пришлось взять ее с собой в надежде, что она послушается и подождет снаружи, пока он поговорит с Алексой. Однако этому не суждено было случиться, и Адам скрежетал зубами от досады.
– Мне стало так одиноко, – пожаловалась Гвен. – Ах, Адам, прощайтесь же скорей. Здесь так… так… мрачно, что хочется поскорее уйти.
– Я уйду, когда сочту нужным, Гвен, – ледяным тоном сообщил Адам, поворачиваясь к Алексе, – и ни секундой раньше.
– С вами все в порядке, Алекса?
Алекса кивнула.
– Вы вовремя появились, Адам. И на том спасибо. Интересно узнать, с чего это вдруг вы вообще решили прийти?
Адам густо покраснел. Он заслуживал этого и гораздо худшего. Если бы он только мог поговорить с Алексой наедине, все объяснить, рассказать о своих планах. Но в ситуации, когда Гвен ловила каждое его слово, он ничем не мог успокоить истерзанную душу жены.
– Я не мог отпустить вас, не попрощавшись. Однажды мы еще встретимся, – намекнул он.
– Разумеется, в загробной жизни, – пронзительно рассмеялась Алекса, ничего не поняв. – Предлагаю считать наше прощание состоявшимся, теперь можете с чистой совестью уходить.
– Алекса, если бы только…
– О, бога ради, Адам, к чему эти сантименты? – нагло вмешалась Гвен. – Эта женщина – изменница, вы ничего ей не должны.
Чертыхаясь втихомолку, Адам пытался взглядом передать все то, что хотел, но не мог сказать. Судьба определенно отказывалась идти навстречу его планам. Сначала Гвен не отпустила его одного, потом оказалось, что Алексе грозит изнасилование. А теперь у него фактически не осталось шансов рассказать обо всем необходимом. Оставалось довериться судьбе и молиться о том, чтобы все прошло по плану и Алекса без его указаний поняла, что делать.
Адам колебался между тем, чтобы заговорить при Гвен, невзирая на последствия, или уйти, оставив Алексу с мыслями, будто он ее бросил. И тут в дверях, поддерживаемый солидной тушей Граббса, появился Бэйтс.
– Лорды лордами, а мне приказы выполнять надо, – злобно пробурчал Бэйтс. – Посетителям положено не больше десяти минут. Вам придется уйти.
Проклиная рок, создавший женщин, подобных Гвен, и мужчин, как Бэйтс, Адам коротко кивнул. Но вместо того чтобы выйти из камеры вслед за Гвен, он замешкался на мгновение и быстро подошел к жене. Заключив окаменевшее тело Алексы в объятия, будто хотел поцеловать ее на прощание, с жаром шепнул ей на ухо:
– Не отчаивайтесь, еще не все потеряно.
Потом действительно поцеловал жену, попытавшись передать этим все, чего не смог сказать словами.
Поцелуй длился долго, требуя, алча последнего наслаждения вкусом, и Алекса ответила, сама того не желая. Язык Адама кружил у нее во рту, впитывая в себя ее уникальную эссенцию, ее сущность. Ему хотелось никогда не отпускать жену, всегда защищать. Вместо этого приходилось оставлять Алексу в чужих руках. Проявив недюжую силу воли, Адам отстранился. Когда он повернулся к выходу, Алексе показалось, будто он сказал:
– Мужайтесь. Я люблю вас.
И на том ушел.
В наступившей тишине до Алексы донесся плаксивый голос Гвен:
– Неужели это было так необходимо, Адам, дорогой?