— Какой фильм? — по его тону было слышно, что он прекрасно понимает, о каком фильме идет речь.
Он развернул меня лицом, все еще плотно прижимая к себе, а его пошлая ухмылка говорила о том, что он знал, о чем я говорю.
— Ты знаешь, какой фильм.
Джек поднял брови, изображая невинность.
Я закатила глаза.
— Фильм, за съемками которого мы наблюдали в твоей студии.
— Ты имеешь в виду тот фильм, который тебя так завел, что ты стала влажная еще до того, как я к тебе прикоснулся? — его голос был низким и чертовски сексуальным.
Однажды я пошутила, что его голоса и того, как он на меня смотрит, может быть достаточно, чтобы я кончила, но внезапно задумалась, ведь это на самом деле возможно.
Я покраснела.
— Да, — я заставила себя поддерживать зрительный контакт, несмотря на то, что мне было стыдно признать правду.
— Боже, обожаю, как стыдишься того, что ты завелась. Это так чертовски сексуально, — глаза Джека пылали, пока он говорил.
— Так или иначе, как фильм? Понравился ли он людям так же сильно, как и нам?
— Без понятия.
Джек зарылся лицом в мои волосы, нежно целуя мою шею.
— Он еще не вышел?
По моему телу прошла дрожь, когда его язык начал исследовать мою шею, поднимаясь выше к уху.
— Нет, еще не вышел.
— Оу, — я наклонила голову в сторону, чтобы предоставить ему лучший доступ к шее. — Когда его пустят в прокат?
— Никогда, — промычал Джек мне в шею, не потрудившись прекратить, чтобы ответить.
— Что ты имеешь в виду? — мои слова были шепотом, и становилось тяжело разговаривать.
Посасывания на моей шее сменились от нежных касаний до настойчивых.
Джек оторвался, чтобы взглянуть на меня, и удерживая мой взгляд, его лицо находилось в двух дюймах от моего.
— Потому что я не смог поделиться им ни с кем. От того, как ты смотришь его с таким сладким невинным личиком и широко раскрытыми глазами, и как твое невероятное тело реагирует на увиденное, является прекрасным воспоминанием для меня. Я не хочу омрачить его и делиться этим с кем-нибудь ещё.
У меня расширились глаза от удивления:
— И ты снял весь фильм с производства?
— Нет, он был отснят, и я отложил его.
— Ты его отложил. И никто его никогда не увидит?
— Я надеялся, кое-кто его увидит, — по его сексуальной улыбке я поняла, что он имеет в виду меня.
— Но ты не собираешься его продавать? Ты ничего не потеряешь? — мой мозг все еще пытался переварить сказанное Джеком.
— У меня есть только два экземпляра. Если ты будешь хотя бы наполовину так возбуждена при его просмотре, как в день его съемок, то я скажу, что это большой куш, а не потеря.
Как я должна отреагировать на такой безумный, милый и сумасшедший поступок?! На минуту я задумалась над ответом и решила. Вытащив диск из коробки, я засунула его в DVD-плейер и нажала кнопку «старт».
Прошло какое-то время, когда в фильме наступил тот момент, который мы видели в студии. Сцена была о доминанте и его сабмиссиве, и он собирался за что-то её наказать. Я наблюдала, как он касался красного шелкового шарфа — повязки на её глазах, что вернуло меня в тот день, когда это снималось прямо у меня на глазах.
Я вспомнила, как работники студии закрепляли черные кожаные ремни и цепи на теле обнаженной сабмиссива. Они были надежно перетянуты через её грудь, а серебряная цепочка свободно свисала с зажимов, закрепленных на её сосках.
Девушка была привлекательная, но контраст между кожаными ремнями и бледной кожи делал её еще более броской. Запястья были обтянуты в кожаные манжеты и связаны за спиной. Тяжелая цепь свисала с потолка и вплетена во множество цепей, опоясывающих её. Цепь была натянута так, чтобы слегка приподнять попку девушки в воздухе.
Я смотрела на плоский экран передо мной, загипнотизированная близостью этой пары, и ощущала себя вуайеристом, который наблюдал за парой в их интимный момент. Хотя умом я понимала, помещение было заполнено людьми.
Доминант держал в руках кожаный паддл и произнес:
— Какое наказание ты получишь за непослушание, Фейт?
— Шесть ударов паддлом, Господин.
— Верно. И тебе сегодня нельзя кончать. Если ты кончишь без моего разрешения, наказание будет намного жестче. Ты поняла меня, Фейт?
— Да, Господин.
Господин медленно обошел стол и встал сзади Фейт. Положив руки на её ягодицы, он нежно массировал их около минуты, затем взял паддл, сделал шаг назад и замахнулся. Раздался громкий шлепок. Фейт ахнула, но ничего не сказала. У неё правая ягодица тут же покраснела, а господин подошел и нежно потер её, затем встал на колени и начал неспешно облизывать вторую ягодицу, пока она не начала блестеть. У меня между ног разлилось знакомое ноющее чувство.