— Ты нарисовала дополнительный проход, — сказал он, глядя на мою угольную линию там, где раньше путей не было.
— Если ты попросишь карту.
— Не знаю, почему я не попросил. Не стоило тебе доверять. Но я об этом не подумал, — он обвел мое предательство пальцем. — Ты поставила метки на стены.
Я сжала пальцами колени.
— Да.
Он покачал головой.
— Джемма, мы могли умереть там. А если бы выхода не было?
— Я знала, что он будет, — сказала я. — Арахнокампы вернулись.
— Букашки могли проползти всюду! — сказал он. — Им и трещины хватило бы!
— Им нужна особая высота, — возразила я. — И вода, что не стерильна. Так что было ясно…
— Нет, Джемма, не ясно. Биологическими теориями это не объяснить, — он отбросил карту и нахмурился. — Ты хотела от меня того же, что и все — мой титул. Ты хотела мою подпись на документах королевы Моны.
— Это не так.
— Объясни, как? — сказал он. — Скажи, чем это отличается от тех, кто хочет, чтобы король одобрил поддельное Пророчество, или от советника, что ищет одобрение короля на выгодное ему дело? Чем это отличается?
Я возмущенно вдохнула.
— Я думала, мы работаем ради одной цели. Мир для Алькоро. Для нас. Тебя… и меня.
— Но ты была скрытной, Джемма! — он вскинул раздраженно руки, пронзая пальцами воздух. — Ты говоришь абстрактно. Если бы это была твоя научная статья, я бы решил, что это первая попытка юного ученика. Мир, дипломатия, союз — дай мне что-то конкретное! — он потер лицо руками. — Шаула говорила, что тебе нельзя доверять. Стоило послушать.
— Как ты можешь так говорить? — я зло выпрямилась. — Думаю, мы нашли достаточно доказательств, что Шауле нельзя доверять?
— Но ты не знала этого тогда! — он вскинул голову. — Ты не знала, что она подделала мою подпись. Ты не знала, что она выдвинула приказ о твоей казни! Ты не знала этого, когда начала! Ты все еще врешь мне, Джемма! Что я упускаю?
Я вдохнула, в дверь постучали. Селено опустил голову на подушку, лицо было искажено.
— Войдите!
Элламэй толкнула дверь бедром, в руках был поднос с едой. Она пересекла комнату и опустила поднос на столик у кровати, а потом нахмурилась, увидев у его локтя полную остывающую чашку.
— Я сказала это выпить.
— Я не знаю, что в нем, — сказал Селено, не открывая глаза.
— Я сказала же! — она схватила сумку целителя и с силой опустила бутылочку черной жидкости, он открыл глаза. — Валериана — чтобы спать, — она достала пакетик с сухими измельченными листьями. — Посконник — для желудка, — а потом склянка измельченной коры. — Береза — для головы. А сассафрас, — бутылочка сухих почек, — чтобы все это было хорошим на вкус. Все с ярлычками. То, что ты пытался отравить меня, не значит, что и мы так делаем. Выпей. А потом это, — она поставила миску темного ароматного бульона рядом с чашкой. — Знаю, мы должны ненавидеть друг друга, но я не могу позволить кому-то умереть, если могу этому помешать. Выпей. И отдыхай. И если мы все еще будем ненавидеть друг друга, мы найдем цивилизованный способ убить друг друга, — она покачал головой. — Идем, Джемма. Тебя ждет другой яд, — она вырвалась в дверь в другую комнату с подносом с едой.
Я замерла у кровати Селено. Он хмуро смотрел на столик.
— Прошу, — тихо сказала я. — Выпей это.
Он не ответил, и я ушла в свою комнату.
Элламэй разгружала поднос на столик у моей кровати — миска супа, половина буханки хлеба и вареное яйцо. Желудок заурчал. Я не успела подойти к столику, она повернулась ко мне.
— Джемма, послушай. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Я замерла.
— Что?
— Твои петроглифы — пророчество, или что там. Кольм думает, что в озере Люмен есть еще.
— Здесь? В озере?
— Не в нем самом. На Частоколе, на половине пути. Они в пещере Письмен на небольшом выступе. Мы посылали тебе письмо об этом, но письмо не ушло бы дальше Сиприяна, и он решил послать его через горы и Пароа. Но, похоже, оно не дошло.
— Нет, — неизвестно, где было письмо. Мое сердце колотилось. — Долго к ним идти?
— Если на лошади до тропы наверх — три часа в одну сторону.
— Ты уверена, — выдохнула я. — Уверена, что они такие? Ты их сравнила с копией из Каллаиса? Сделала слепки?
Ее темно-карие глаза оглядели комнату.
— Я даже не знала бы. Их заметил Кольм. Мы провели ночь в той пещере в мае, когда пересекали горы. Когда Мона вернула озеро, он нашел записи твоего народа о пророчестве и узнал символы. Думаю, он ведет себя сейчас странно, потому что не хочет, чтобы Мона узнала.