Селено перекатился на бок, схватился за живот и застонал. Элламэй вошла, перевязывая платком ладонь, где была оцарапана.
«Ты в безопасном месте в моей стране. На что тебе реагировать?».
На короля-разрушителя и королеву, которой эмоции мешают принимать правильные решения.
Элламэй кивнула Кольму.
— Принеси воды. Будет лучше, если он выведет это из себя.
Он ушел, она вытащила чашу из-под кровати. Кольм вернулся с кувшином и полным стаканом, приподнял Селено. Прижимая его к плечу, Элламэй влила воду в его рот, накрыла его подбородок рукой и зажала ему нос.
Он сильно закашлялся, разбрызгивая воду между ее пальцев. Она удерживала руки на месте, пока он не проглотил немного воды, а потом он захрипел, и она подняла чашу на его колени. Он склонился и опустошил желудок.
Мона подошла ко мне, бесстрастно глядя на это.
— Джемма, — сказала она. — Знаю, я обещала помочь. Но ты должна понимать, как нестабилен…
Она замолчала и хмуро посмотрела на меня, сжимая губы. Мы безмолвно смотрели, как Элламэй вливает в него больше воды, а потом опускает на подушку. Шум за нами сообщил, что вернулись стражи, один был с цепью. Он закрепил один конец за край кровати, а другой — за лодыжку Селено. Пока он делал это, пришли два стража дверей Селено среди остальных. Они замерли перед королевой, по лицам было ясно, что они ожидают худшего.
Мона окинула их взглядом.
— Имена, — сказала она.
— Бритта Морнаг, — сказала одна.
— Конлан Слай, — сказал второй.
— Что случилось? — спросила Мона.
— Я был у двери короля, моя королева, — сказал Конлан, глядя вперед. — Он вышел и сказал, что кто-то угрожает ему за окном. Сказал, что ему разбили окно.
— И?
— Окно было разбито, моя королева.
— Снаружи?
— Я не подумал проверить. Я вышел на балкон.
— И он ускользнул, — закончила Мона.
Конлан был красным под бородой.
— Простите, моя королева.
— А вы? — спросила Мона у Бритты.
— Королева Алькоро попросила сопроводить ее, — сказала она. — Я не могла отказать.
Мона кивнула.
— Вы уволены, — сказала она. — Собирайте вещи, завтра до завтрака получите плату.
Я схватила ее за запястье.
— Нет, Мона, прошу…
— Это все, — сказала она.
Два стража низко поклонились. Я не упустила мрачный вид Бритты, она встала и ушла без слов. Конлан пошел за ней.
— Мона… — сказала я.
— Остальные, — сказала она страже, не слушая меня и не глядя на мою руку на своем запястье, — займут места у каждой двери и окна в этом коридоре и соседних. Не впускать никого без моей печати или записки с моей подписью, кроме тех, кто уже в комнате. Кто ослушается, тут же уйдет со службы. Свободны.
Они тихо ответили согласием и разошлись по местам. Я опустила голову, когда некоторые прошли мимо, стараясь не смотреть им в глаза.
Страж закончил приковывать Селено, обмотав его ногу сперва бинтом. Элламэй проверила двумя пальцами, чтобы убедиться, что не слишком туго, а потом встала с кровати, где он лежал без чувств. Она отряхнула свою тунику, что теперь смялась и была в крови.
— Я переоденусь и поговорю с целителем, — сказала она. — Кто-то должен остаться с ним и проверять, что он еще дышит.
— Я останусь, — сказала я.
— Я вызову слугу, — сказала Мона.
— Нет, — сказала я. — Я останусь, — стул с твердой спинкой был в паре шагов, и я схватила его и придвинула к кровати Селено, не слушая вздох Моны.
— Я все равно кого-нибудь пришлю, — сказала она и повернулась, чтобы уйти. Элламэй ушла с Валиеном.
Две руки на моих плечах быстро сжали меня сзади. Я заметила стальное кольцо Ро, все расплылось перед глазами. А потом он ушел.
Я знала, что за мной Кольм, но я не оглядывалась. Так я вспомнила бы пару мгновений, в которые забыла себя, забыла о своей цели, о том, что я уже не могла надеяться и радоваться часу смеха и приятного общения. Я поняла, что все еще сжимаю рукав в кулаке, что мою лиловую руку все видят. Я разжала пальцы, и кружево упало на пол. Кожу покалывало, я не носила ничего без рукавов с детства, и мне не нравилось теперь оголенное ощущение. Я подавила дрожь, сосредоточилась на бледном и вялом лице Селено
Ладонь мягко опустилась на мое плечо, и я удивленно напряглась. Она задевала оборванный край рукава и грела мою кожу. Я задрожала, плечи опустились. Меня так давно не касались там, на руке с пятном. Это было странно.
Это было чудесно.
— Хватит, — прошептала я.
Его рука напряглась, пропала, оставив холод в свое отсутствие. Долго стояла тяжелая тишина, я не оборачивалась и не открывала глаза. Тихий щелчок застежки, шорох ткани. Я вдохнула, замирая из-за ощущений дальше — вес теплого шелка на моей коже, синяя мантия на моих плечах.