Теперь же интуиция ей подсказывала, что все будет совсем не так; авантюра, которую она сама же и затеяла, кружила ей голову. Тот заливчик, куда они отправлялись, конечно, идеальное место для любовников: укромное, тихое, скрытое от любопытных взглядов местных жителей и туристов.
— Разумеется, я не забыла крем. — Лесли очнулась от раздумий, увидев черный двухместный «порше» с открытым верхом.
Значит, их будет только двое!
— Как вы думаете, мы с вами просто позагораем или возьмем лодку?
— Я… думаю, возьмем лодку. — Голос Лесли сорвался, потому что как раз в этот момент он слегка подтолкнул ее к машине.
Как же мне соблазнить его, если я веду себя, как напуганная выпускница католического пансиона? — спросила она у себя. Но раз уж ее охватывает дрожь только от легкого прикосновения его руки, не потеряет ли она сознания, когда он обнимет ее, увлекая в любовную игру?
— Я прихватил из отеля корзинку с ланчем. Конечно, мне нужно было бы спросить вас о ваших планах. Вдруг вы не захотите посвятить мне весь день. Понимаете, там нет никакого транспорта…
Провести с ним целый день! Это больше, чем она надеялась. Она без колебаний согласилась:
— Я никуда не спешу…
Лесли сама удивилась, как легко ей было подчиняться предложениям Невила. Она старалась не смотреть в его сторону, чтоб он не заметил, как горит ее взгляд и пылают щеки. Он распахнул дверцу и шутливо поклонился. Ей на мгновение почудилось, что в руке его мелькнула широкополая шляпа пирата. Она готова была поклясться, что ее перья оставили след на песчаной дорожке.
Как легко судьба согласилась свершить ее план! Лесли без труда попала в общество такого человека, одна мысль о котором заставляет трепетать большинство женщин. А Кристиан, или Флоренс, или кто там еще пусть сдохнут от зависти!
— Я, собственно, хотел найти местечко поглуше, чтобы пощелкать камерой, — сказал Не-вил, занимая водительское место и доставая из бардачка солнцезащитные очки. — Я, видите ли, думал сделать несколько пейзажных снимков и использовать их в студийной работе. Увы, работа прежде всего. Я не могу забыть о ней даже на отдыхе. Понимаете? — Между тем они уже выезжали из ворот отеля. — Да ну их всех, правда? — спросил он, выруливая на шоссе и поддавая газу.
Лесли кивнула, придерживая рукой волосы, которые уже успели растрепаться.
— Бросьте это занятие, — улыбнулся Невил, заметив, как она мучается с очередной выбившейся прядкой. — Так у вас совершенно шалопайский вид и в то же время такой невинный! Это ваш естественный цвет волос?
— Да, — сказала Лесли и покраснела.
— Не надо быть большим специалистом, чтоб это понять. Большинство моделей сейчас красятся. Трудно найти натуральную брюнетку со светлой кожей. А учитывая цвет ваших глаз, я бы сказал… Кельтская кровь? Ирландская, я прав?
— Наполовину ирландская, — согласилась она мягко.
Какой у него острый глаз, подумала Лесли. Она впервые сталкивалась с подобным вниманием со стороны мужчины. Разве что отец относится к ней так же. Что с ней происходит? Как она могла оказаться в одной машине с человеком, мимо которого прошла бы, потупив взгляд или вовсе зажмурившись, еще два дня назад. А вот теперь они мчатся вдвоем в сторону безлюдной бухты и, возможно, будут заниматься любовью…
Трусиха, трусиха! — подзадоривал ее внутренний голос. Не упусти свой шанс!
— Вы выглядите слишком серьезной. Какие могут быть мрачные мысли в столь чудный денек?
Она скосила взгляд на его мужественное лицо. Хорошо, что глаза Лесли скрывали солнцезащитные очки, не то бы он увидел, как она смущена. Однако… Не выдает ли ее бешеный стук сердца?
— Да никаких особенно…
— Звучит не слишком уверенно. Выкиньте все из головы! И не беспокойтесь, я не из тех, кто лезет в душу. Давайте просто хорошо проведем эти выходные.
— Видите ли… я собиралась встретиться… с моим… бойфрендом. Мы… встретились, поругались и…
— И вы поняли, что это была трагическая ошибка. Кто не ошибается? Правда, с утра у вас было такое несчастное лицо, что я подумал, не случилось ли чего непоправимого. Выглядели, как котенок, которого прогнали с кухни, да еще и веником.
— Правда? Вы все поняли?
— Ну и что? Я не такой альтруист, чтобы утешать незнакомых девчонок. Если бы вы не были мне глубоко симпатичны, я бы ни за что не взял вас с собой на прогулку. Я понял, что общение с… природой, скажем так, пойдет вам на пользу. Вы сейчас в том возрасте, когда бурные чувства обычное дело. А, кстати, сколько вам лет?
— Девятнадцать.
Она не хотела врать, но все получилось как-то само собой. По незабытой еще школьной привычке ее пальцы при этом незаметно сложились крестиком.
— Боже, как вы молоды! А вот мне двадцать восемь, почти на поколение старше. Как вам общаться с таким стариком?
— Я получила католическое воспитание и вкус у меня соответствующий. Мужчина должен быть старше и опытней. Желательно, — произнесла она без тени иронии, даже как-то грустно.
Последовала неловкая пауза.
— А на мой взгляд, разница в возрасте не имеет значения. Все дело в отношении к жизни. Девятнадцать — это тот возраст, когда пора вкусить всех ее прелестей, и опыт мне подсказывает, что вы очень скоро этому научитесь. Я совершенно уверен, что у вас был уже не один любовник и множество поклонников. Я не ошибаюсь?
Лесли сделала неопределенный жест плечами, который мог быть истолкован как угодно.
Она не знала, что ответить: сказать ему правду или загадочно промолчать, опасаясь, что неудачный ответ может разрушить ее планы. И все же не выдержала:
— Это допрос? Или хотите стать одним из них? — Невил мгновенно отреагировал на очевидную провокацию.
— Странную игру вы затеяли. Я же вам говорил, что не принадлежу к альтруистам. К тому же вы сами вызвались ехать со мной на целый день в совершенно незнакомое вам место. Согласитесь, наводит на определенные мысли, не так ли?
— Что ж, может быть и так, — ответила Лесли с напускным равнодушием.
Но на самом деле в этот момент она мечтала только об одном — как можно скорее оказаться в объятиях Невила, ощутить себя в его власти, получить свой первый, самый драгоценный сексуальный урок, который, она чувствовала, не мог бы дать ей никто, кроме него.
Но как долго могли бы продлиться их отношения? Одну минуту или дольше? Человеческое достоинство, фамильная гордость, столь свойственные Лесли, побуждали ее выложить Невилу все начистоту, но, как только она решилась на это, язык отказался повиноваться ей.
Тем временем они миновали маленькую зеленую долину, подобными которой изобиловал этот холмистый остров, и увидели на горизонте бирюзовую полоску ослепительно сверкающего моря, сливающегося где-то вдалеке с таким же бирюзовым небом.
Движение в этот час было не слишком оживленным, и скоро показалась маленькая пустынная автостоянка, окруженная длинной глухой оградой, со стороны окрестных скал переходящей в густые заросли кустарника.
— Ну что, прогуляемся к морю? — спросил Невил, как только они вышли из «порше».
— Если мне память не изменяет, мы затем сюда и приехали.
— Пока я буду вытаскивать свою аппаратуру, присмотрите, пожалуйста, местечко, где нам устроиться.
— Конечно. Выгружайте свои железки.
— Поражаюсь вашему умению держаться независимо. Впрочем, это естественно, вы же принадлежите к поколению, с молоком матери впитавшему либеральное поведение. А кстати, ваши родители не пытались навязать вам иной стиль жизни?
— Моя мать умерла, — ответила Лесли после короткой паузы, а отец…
— Из того поколения стариков, что в свое время исповедовали свободную любовь? Я прав? Уверен, что так. И, судя по всему, воспитал дочь в соответствующем духе.
— Может, вы и правы. Но что-то мы замешкались здесь. Я хочу скорее на пляж, а мы торчим тут на самом солнцепеке возле раскаленной машины.