—Что, не можешь уснуть?
Кэролайн покосилась через плечо. Через стеклянные двери на веранду вышла Анетт.
— Да, а ты тоже?
— Сама не понимаю почему. Я так устала, что должна просто валиться с ног. Что ты там увидела?
—Огонек на краю леса. Когда-то там стояла хижина садовника, про которую говорила мама. Я пытаюсь представить, как она среди ночи бежала туда босиком по траве.
Анетт хмыкнула:
— Чудеса, да и только. Никогда бы не подумала.
— Я тоже.
— Я хотела рассказать Жан-Полю, но он спит.
— А я хотела рассказать Бену, но его нет дома.
— Где же он?
— Ума не приложу, — небрежно бросила Кэролайн, хотя на самом деле эта небрежность была показной. — Вчера ночью его тоже не было дома. — Она почувствовала на себе взгляд Анетт, но не решилась посмотреть ей в глаза. — Кажется, я действительно привыкла считать, что он всегда под рукой.
— Он встречается с кем-то еще?
— Нет. Мне его не хватает.
— Бен много путешествует, может, как раз сейчас он отправился в очередную поездку?
— Если бы было так, он бы мне сообщил.
— Может, он просто снялся с места и поехал — ну, знаешь, неудовлетворенность, охота к перемене мест…
Кэролайн понимала, что такое возможно, но обычно это время года, когда дни длинные, а лес вступает в пору плодоношения, Бен любил проводить у себя дома; он говорил, что поздней весной и ранним летом ему работается лучше всего.
— Кэролайн, тебе нужно выйти за него замуж, серьезно. Он тебя любит. Я поняла это еще на похоронах отца. С тех пор прошло три года, и если он до сих пор с тобой, хотя ты постоянно ему отказываешь, значит, он тебя по-настоящему любит.
— Какая разница, поженимся мы или нет, если мы все равно вместе?
— Разница есть. Брак — это взаимные обязательства, скрепленные по закону.
— Ну да, и я знаю, какая с ними бывает морока.
— В этом-то все дело.
— В чем же именно?
— В том, чтобы рискнуть чем-то ради человека, которого любишь. Джинни на это не пошла, она не пожелала отказаться ради любви от благополучной жизни, и посмотри, что из этого вышло. Конечно, она об этом не очень распространяется, говорит, что со временем полюбила отца и что, если бы она ушла к Уиллу, мы бы не появились на свет, но правда заключается в том, что, останься она с Уиллом, у нее была бы совсем другая жизнь. И кто возьмется утверждать, что та, другая жизнь не была бы богаче? Кэролайн ошеломленно посмотрела на сестру:
— Но ты же была против? Ты ведь, кажется, сторонница супружеской верности? По крайней мере совсем недавно ты говорила именно так, или я ошибаюсь?
— Я действительно за супружескую верность, но я верю и в любовь. Наверное, не стоит говорить об этом маме, хотя бы из уважения к отцу, но мне жаль, что она лишила себя того редкого и удивительного, что было у нее с Уиллом Крэ-ем. Я бы не хотела, чтобы ты сделала то же самое. — Анетт подняла руку. — Моя лекция окончена. Прости, если я чем-то тебя оскорбила, но я сказала, что думаю. — Лицо Анетт смягчилось. — Кэролайн, мы с тобой не всегда и не во всем соглашались, но ты моя сестра, и я желаю тебе счастья.
Кэролайн неожиданно для себя почувствовала стеснение в горле, но даже если бы она могла ответить, то не успела бы: именно в эту минуту в кухню влетела Лиа. Увидев сестер, она остановилась как вкопанная.
— Вот это да! Прошу прощения, я думала, вы спите.
— Может, у нас часы сломались? — Анетт многозначительно посмотрела на настенные часы. — Может, сейчас десять или одиннадцать, а не без двадцати два? — Она снова посмотрела на Лиа. — Я знаю, почему я не сплю и почему Кэролайн не спит, а у тебя в чем дело?
Лиа пожала плечами. Она была в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен шерстяной плед, на щеках горел яркий румянец. Кэролайн предположила, что Лиа тоже взволнована откровениями прошедшего дня и не может уснуть.
— Мне не спалось, — сказала Лиа и быстро добавила:
— Я решила пойти прогуляться.
—Среди ночи?
Материнские нотки в голосе Анетт вызвали у Кэролайн улыбку.
— Лиа уже взрослая, — напомнила она.
— Но на улице совсем темно. Лиа снова пожала плечами, на этот раз небрежно.