Мария торопливо надела платье, которое Джанет приготовила для нее. Оно оказалось настолько велико, что пришлось утягивать тесемки. Дэвида они пошли будить вместе. От Джанет не укрылась настороженность, с которой проснувшийся мальчик смотрел на мать. В первые дни он боялся Марии, по прошествии трех месяцев после своего возвращения все же принял ее. Не будь он так похож на своего отца, такое отношение к ней не доставляло бы Марии столько боли.
По счастью, Дэвид не возражал против того, чтобы среди ночи набросить шерстяной плащ не по размеру и выбежать вслед за матерью в темноту дождливой ночи. В Англии он тоже чувствовал себя узником, хотя и привилегированным. Но именно пребывание при дворе хорошо научило его держать при себе свои мысли. Марии же ее вновь обретенный сын, воспитанный при дворе короля, казался порой настоящей загадкой.
Кайлин почти сразу заметил их и крепко обнял Марию. А та едва удержалась от улыбки. Джанет оказалась права: веселый и круглолицый, старик действительно походил на самого обычного монаха.
Сменив лошадей, они не медля ни минуты тронулись в путь. Путь же их лежал к восточному побережью. Влага размыла глину, и копыта лошадей постоянно скользили. Дождь то кончался, то снова начинался, гася факел, и тогда путникам приходилось двигаться во мраке ночи. Но хуже всего был постоянный страх, заставлявший в тревоге вздрагивать при каждом шорохе. Впрочем, страх с каждой милей уменьшался, и вот Мария уже почувствовала, что они почти у цели. И действительно, вскоре Джанет проговорила:
– Мы почти на месте. В бухте, чуть дальше моста, спрятана лодка.
Марии не верилось, что все это – правда. Неужели она поплывет домой, в Шотландию?!
Уже на деревянном мосту через Тейн она услышала жуткие звуки. К топоту копыт тотчас добавился лязг металла – то были звуки боя.
Джанет тоже их услышала и, издав сдавленный крик, пришпорила свою лошадь и вырвалась вперед.
– Стой! – закричала сестре Мария, но та не останавливалась. И Марии оставалось лишь крепче сжимать в объятиях сына.
Между тем звуки боя становились все более отчетливыми. Вероятно, англичане все же обнаружили храбрецов шотландцев, и теперь небольшой отряд с островов отчаянно бился с врагами.
К счастью, Кайлин сумел сохранить трезвую голову; догнав Джанет, он схватил под уздцы ее лошадь, и вскоре Мария с Дэвидом поравнялись с ними.
Но Джанет все еще вырывала поводья из рук старика.
– Отпусти! Я должна быть там, я должна видеть! – кричала Джанет, и Мария увидела безумный блеск в глазах своей сестры.
– Ты не поможешь отряду тем, что погибнешь, – раздался голос конюха. – А если даже и выживешь, то будешь только мешать. Им придется защищать тебя.
Глаза Джанет заполнились слезами.
– Это моя вина… – пробормотала она.
– Нет, это моя вина, – в отчаянии проговорила Мария.
И Мария была права. Того, что происходило сейчас, вообще не случилось бы, если бы она сбежала еще несколько месяцев назад, как сначала хотела. Но тогда она еще верила, что за ней приедет муж. Увы, он забыл, что его судьба – это и ее судьба, и поэтому с легким сердцем отправился на проклятую войну.
– А кто там сражается? – спросил Дэвид.
Мария молча смотрела на сына. Наконец ответила:
– Те, что привезли сюда твою тетю.
– Значит, мы никуда не уедем?
Мария уловила в голосе сына нотки облегчения, и ее сердце мучительно сжалось. Но как можно обвинять мальчика, не желавшего уезжать из дома? Англия ведь давно стала для него домом…
Боже, что теперь с ним будет!
Мария не ответила на вопрос сына и в тревоге посмотрела на сестру.
– Джанет, нам надо вернуться до того, как нас хватятся, – сказала она. Теперь-то им уж точно не добраться до Шотландии!
– Не торопись сдаваться, – проворчал Кайлин. – Воины Макруари знают толк в сражениях.
Мария нервно ерзала в седле. «Поворачивать обратно – или дерзнуть и дождаться исхода боя?» – думала она.
Но не прошло и минуты, как этот самый исход наступил – к ним скакали шотландцы. На сей раз англичане дрогнули, однако опасность еще не миновала.
– Быстрее! – воскликнула Мария. Нужно было успеть на мост, чтобы не оказаться на пути в панике бегущих англичан и преследовавших их шотландцев.