— Собирайтесь, парни. Время отчаливать, — произнес он.
— Я думал, мы летим только завтра… — изумленно вскинув бровь, начал Корбек.
— И я так думал, и полковник Торф, и Департамент Муниториум. Но похоже, наш полковник-комиссар — человек нетерпеливый. Он желает, чтобы нас переправили на борт сразу после смотра.
Гарт направился дальше, оглашая поле приказами.
— Ну что ж, — сказал Колм Корбек в пустоту, — похоже, так оно и начинается…
Гаунт мучился головной болью. Он никак не мог понять, что ее породило. То ли беспрестанные кивки и рукопожатия с сановниками и политиками Танит, то ли бесконечная пустая болтовня, то ли неимоверно долгий смотр войск на плацу возле здания Ассамблеи Танит. Впрочем, может быть, дело было в проклятых волынках. Казалось, их визгом были наполнены все комнаты, улицы и дворы, куда бы ни зашел Гаунт.
К тому же новобранцы его не особо впечатлили. Бледные, темноволосые, они выглядели мрачными и отощавшими в своей черной форме. На левое плечо каждого накинут пятнистый камуфляжный плащ, за правым — лазган. И это всё — если забыть про чертовы серьги и кольца, татуировки на лицах, немытые волосы и этот мягкий, певучий выговор.
«Славные Первый, Второй и Третий Танитские полки, свежие войска, как же. Сборище костлявых, нечесаных, зато сладкоголосых лесовиков. Вот уж действительно нечем похвастаться».
Местный правитель, курфюрст Танит, сам щеголявший татуировкой змеи на щеке, заверил Гаунта, что ополчение его планеты славится высоким боевым духом.
— Эти солдаты находчивы и решительны, — говорил ему курфюрст на балконе, с которого они обозревали выстроенных гвардейцев. — Танитская земля рождает крепких людей. Наша сильная сторона — в маскировке и диверсии. На планете, где ползучие леса в мгновение ока стирают все ориентиры, жители отличаются безукоризненным чувством направления. Они никогда и нигде не потеряются. И они замечают то, на что иные и внимания не обратят.
— Откровенно говоря, мне нужны бойцы, а не проводники, — сказал тогда Гаунт, стараясь не выдать фальши в голосе.
Курфюрст едва заметно улыбнулся:
— О, драться мы тоже умеем. И вот теперь мы впервые удостоены чести внести свой боевой дух в легионы Империума. Поверьте, полковник-комиссар, танитские полки сослужат вам добрую службу.
В ответ Гаунт учтиво кивнул.
И вот теперь он в одиночестве сидел в своей резиденции в здании Ассамблеи. Фуражку и плащ он повесил на ближайший деревянный комод. Зим приготовил его парадный китель, в котором комиссару предстояло через полчаса появиться на торжественном банкете. Вот если бы избавиться от настырной головной боли и этого мерзкого ощущения, что его назначили командовать слабаками…
И эта музыка! Это распроклятое нытье волынок, вгрызавшееся в его голову даже здесь, в частных апартаментах!
Поднявшись, он подошел к скошенным окнам своей комнаты. Там, за крышами города, над Полями Основания возносились и вновь обрушивались в глубину сумерек рыжие огни. Грузовые челноки частями перевозили полки на внешнюю орбиту, где их ждали огромные транспортные суда.
И снова эта музыка!
Гаунт решительно шагнул к завесе темно-зеленого бархата и отдернул шторы. Музыка оборвалась.
Юноша с небольшой волынкой в руках удивленно взглянул в яростное лицо комиссара.
— Ты что тут делаешь? — Вопрос Гаунта прозвучал грозно, как взмах ножа.
— Играю, сэр, — просто ответил юноша.
На вид ему было лет семнадцать. Еще не мужчина, но уже высокий и складный. Красивое, сильное лицо. Синяя рыба, вытатуированная над левым глазом. Унизанные кольцами пальцы сжимают танитскую волынку — мерно дышащий под рукой матерчатый мешок с паучьими лапками трубок.
— Это ты сам надумал? — прорычал Гаунт.
Юноша отрицательно мотнул головой:
— Это традиция. Волынка будет сопровождать каждого гостя Танит, чтобы тот не заблудился в лесу.
— Мы здесь не в лесу, так что заткни эту штуковину! — Гаунт выдержал паузу и вновь обернулся к музыканту. — Я, конечно, уважаю танитские обычаи и традиции, но… видишь ли, у меня голова болит.
— Больше не буду, — пообещал юноша. — Я… я подожду снаружи. Курфюрст приказал мне выполнять ваши поручения и играть вам на волынке, пока вы у нас гостите. Я за дверью, если понадоблюсь вам.
Гаунт кивнул. Уже в дверях мальчик столкнулся с Зимом.
— Да, знаю, знаю, — начал было Гаунт. — Если не потороплюсь, опоздаю на банкет и… Ты чего? Зим, что стряслось?
Едва взглянув на Зима, комиссар понял: что-то случилось. Что-то очень и очень плохое.