— Я пошел. В гущу не суйся, не давай повод считать себя идиотом, — предупредил отец. А потом — протянул руку и вытащил из пространственного кольца секиру. Лезвие вспыхнуло, будто его облили бензином. Похоже, один из родовых артефактов, который в будущем был продан. Нужно проинспектировать сокровищницу, посмотреть, что там интересненького.
Первым делом отец направился к группе командиров и баферов. На него сходу накинули с десяток разных усилений, отца обволокло разноцветное сияние. Один из баферов кивнул на меня, но отец отрицательно качнул головой и сказал что-то. Наверняка «держите его в стороне от битвы». Тут согласен — ману нужно беречь, а мне бафы на скорость и силу не слишком нужны.
Гоблины стояли рядом со мной — пока воинам не дадут отмашку, я их не отпущу. Насчет того, что под иллюзией обнаружат монстров, я не беспокоился. Даже если кто-то будет снимать издалека, максимум, что они увидят — засвеченные иллюзии, а если кто и умеет видеть сквозь них, отговорюсь как-нибудь.
Наконец маги выдохлись.
— Воины-ы! Впе-ере-ед! Работаем на сдерживание, магам нужно пятнадцать минут передышки!
Гоблины не бросались в драку бездумно — они занимали места там, где были наиболее заметны. Там, где их помощь была эффектнее. Отбить укрепленным мечом летящий с той стороны сгусток, похожий на громадный плевок. Оттолкнуть в сторону воина, который, увлеченно рубя с товарищами одну тварь, не заметил, как к нему со спины подходила вторая.
Пришла мысль создать иллюзии летящих снарядов, чтобы их отбивали гоблины, набирая для меня политические очки, но я от нее отказался. Если раскусят, не отмоюсь.
Пока четверо гоблинов сражались в разных группах, пятый прикрывал отца, за которого я переживал едва ли не больше, чем за себя. Все-таки отец — артефактор, который прокачивался не в мага, с громадными запасами энергии, а в воина. Все равно с одним-единственным заклинанием укрепления Алмазовых становиться магом смысла нет. Полезнее взять секиру и раскачать тело эликсирами и тренировками.
Отец сражался яростно — пламя на секире ревело, огненные лепестки сдувало с лезвия после слишком быстрых взмахов.
А потом я заметил маленькую, но сука вескую странность — окружающие отца воины разом отошли на пару шагов назад, а монстр, рядом с которым остался один отец, вдруг ускорился раз в пять и ударил рукой, словно кнутом.
Я успел среагировать — фигурка прокачанного гоблина кинулась вперед… Только это ничего не изменило. Гоблина смяло и развеяло, а потом рука, изогнувшись, словно пластилиновая, хлестнула по груди отца.
Я чуть было не прикрыл глаза — боялся увидеть смятый нагрудник, брызги крови. Даже вскрикнул.
Родителя откинуло метров на тридцать, но нагрудник уцелел, пусть и слегка помялся. Отец приземлился на ноги, уперся в асфальт секирой и с ужасным скрежетом остановил скольжение.
А я заметил, как от бафера, который почему-то отошел в сторону, в сторону отца скользнула ярко-красная нить. Баф берсерка? А бафер никто иной, как Григорьев! Вот же срань…
— Молись, ублюдок! — Взревел отец, в которого словно закачали с литр адреналина, и рванулся обратно в бой с такой скоростью, будто им из пушки выстрелили. Монстр скорости не потерял, но отец под бафом двигался быстрее. Распрямился пружиной, уходя в сторону. Отпрыгнув от удара, перекатился, вскакивая на ноги, и тут же рванул вбок, заходя за спину монстру. Тот поворачивался, стонал и полосовал асфальт, оставляя глубокие борозды.
Легко уйдя от удара, отец ударил тварь секирой по руке, добавил по бедру. Когда лезвие вонзилось и завязло в плоти чудовища, отец, дико заорав, достал из кольца обыкновенный меч и продолжил бить чудовище им. В таком состоянии, да еще и под распаляющим ярость бафом, удивлен, что он зубами монстра рвать не начал.
Я в это время лихорадочно ломал амулет отца, чтобы добраться до его вондера. Времени на обход всех защит не было — сейчас не до тонкостей и искусного вскрытия, тут лишь бы успеть перехватить контроль над телом раньше, чем отец бросится в гущу сражения. И хорошо, если с целью бить врагов, а не всех, кто подвернется под руку.
Защита отца окружала его вондер, как многослойная скорлупа. Я ломал слой за слоем, вскрывал защиту. Между слоями прятались мириады насекомых, но мне хватало транслируемого «УМРИ», чтобы те осыпались вниз. По мне пытались попасть молнии, я проходил сквозь пламя, которое ничего не могло сделать моему призрачному облику. Единственное, что меня почти зацепило — иллюзия ВНЕБЫТИЯ — если бы не связь с гоблинами, я бы потерял чувство времени и мог простоять как час, так и сутки.