У одной моей знакомой вондер занимал с десяток квадратных километров, и выглядел, как старая заброшенная деревня. Отстойник возник в виде заброшенного частного дома, с покосившимися окнами, с щелями на крыше, со стенами, поросшими травой, мхом и плющом. Дверь болталась и скрипела, и сколько знакомая не пыталась ее закрыть или заколотить, дверь открывалась снова. У крыльца, привалившись спиной к стене дома, сидел скелет в пиджаке. Внутри дома сгущалась тьма, иногда оттуда слышались стоны и вой, и девушка никогда не заходила за дверь.
— И что мне делать, если черная дыра появится?
Степан выглядел напуганным.
— Я не советую тебе соваться в нее. В твоем вондере ты — единственный полноправный хозяин, и ничего не может причинить тебе вред, но отстойник — это единственное исключение. Если ты его обнаружишь, ни в коем случае не заходи внутрь. Позови меня, и мы что-нибудь придумаем.
— А у тебя в вондере есть черная дыра?
— Раньше была.
Но я ее выжег. Собрал весь негатив, которого получилось неожиданно много, и отправил прямиком в пламя звезды. Судя по тому, что я не превратился в солнечного мальчика, думающего и мечтающего сугубо о хорошем, вреда мне это особо не принесло. От фантомов я тоже избавился — не хочу, чтобы в кубе что-нибудь появлялось без моего ведома.
— В общем, если будут проблемы, вопросы, зови меня. Вондер у тебя действительно классный, — дотянувшись до брата, треплю его волосы. Тот уворачивается, но уже с улыбкой, а не из желания сохранить дистанцию.
— Алмазов!
Окликнувший меня президент академии выглядел недовольным, как облитый водой кот.
— Да?
— От губернатора пришло письмо, в котором просили оформить кружок по иллюзиям и рунам и дать тебе кабинет и право быть единоличным преподавателем этого кружка. Может, ты объяснишь, откуда у тебя такие связи, и почему ты не подошел с этим вопросом ко мне, прежде чем прыгать через голову?
— А вы бы устроили это? — Недоверчиво спрашиваю.
— Наверное. Не знаю. По настроению.
— А вот теперь дело точно пойдет быстро и с энтузиазмом, — ехидно улыбаюсь. А потом вспоминаю о разговоре с Сержем Генсбуром, и решаю быть помягче. — Кстати, спасибо, что сообщали о моих успехах в городскую администрацию.
— Не понимаю, о чем ты, Алмазов, — скривился президент. — Я записывал и докладывал о твоих выходках, было дело. И про иллюзию мёртвого преподавателя, и про энергосборник написал. С чего ты решил, что подрыв дисциплины и занятия магией без соответствующего на то разрешения — это «успехи»? Впрочем, не важно. Когда планируете заняться своим кружком, Алмазов?
— Если ключ от кабинета вручите, то сегодня и займусь.
— Надеюсь, я это делаю не зря, и вам не придется вести лекцию в пустом зале, — протянул директор ключ с биркой. Триста девятый кабинет — третий этаж, у лестницы. Не слишком большой, человек на сорок-пятьдесят.
— Вы считаете, что у единственного иллюзиониста академии, скандально известного хулигана, который с легкостью управляется с непростыми печатями, не будет аудитории? — Улыбаюсь. — Да бросьте.
— Лекции еще нужно уметь вести, Айдар.
Тут он прав. Хотя я умел, пусть в прошлом редко занимался наставничеством. К преподаванию я относился равнодушно, вот и будет повод плотно заняться не слишком привычным делом.
Проблем с аудиторией действительно не было. Я вошел в аудиторию, где у нашей группы проходило последнее занятие, и объявил, что после последней лекции я проведу свою лекцию по рунам и иллюзиям в кабинете триста девять, и прийти туда может кто угодно.
Группа взбудоражилась. Богач Лиза спросила, можно ли создать тему на форуме.
— У нас есть форум? — Почесал я затылок. — Создавай, если хочешь, я не против.
Стахамов подошел, уточнил, все ли он понял правильно, и можно ли звать друзей. Даже Липов ехидно поинтересовался, можно ли прийти, или же есть какие-то ограничения. Ехидство его было серым, выцветающим, как висящий на улице старый плакат.
— Конечно, приходи, — спокойно кивнул я.
За перемену в аудиторию набилось человек шестьдесят — благодаря тому, что в аудитории стояли лавки, а не стулья, место нашлось всем, пусть и пришлось потесниться. Я не обольщался — вряд ли сумею заинтересовать хотя бы треть из них настолько, что они согласятся на условия моего обучения.
Больше всего удивило, что Липов действительно пришел. А еще за задней партой сидела Соколова Алиса — девушка, как зашла в аудиторию, так ни разу не посмотрела на меня.