Покинув зал (с опаской оглядываясь на пленную бабу Красю), взрослые и дети зашагали по коридорам Модуля, не сводя взглядов с прибора на Настином запястье. А та вытянула руку вперед, чтобы было видно всем, и шла первой, словно поводырь.
Скрипя подошвами по стеклянному полу, они сворачивали и сворачивали, оставляя за спиной одинаковые кабинеты с хитроумными лабораторными приспособлениями, открывали новые и новые двери. Рев оборотня за спиной становился тише, а ее черная тушка все тускнела и тускнела, загораживаемая наслоениями стен, и через какое-то время совсем пропала из виду.
А вот впереди, по ходу движения отряда, света наоборот становилось все больше. И совсем скоро Витька верно предположил (поделившись соображениями с остальными), что они приближаются к просторному залу с очень высоким потолком. Помещение оказалось настолько воздушным, легким и невесомым, что создавало иллюзию полета, заставляя сердце замирать.
С помощью браслета отперев сразу три двустворчатые двери, шлюзом расположенные одна за другой, наши путешественники вошли в этот чудесный зал, в восхищении вертя головами.
– Вот он, – с придыханием сказал Канат, указывая в центр зала, но близнецы все поняли и сами.
Там, возносясь почти к потолку, стояла массивная машина – Анализатор, о котором несколькими минутами ранее им поведал Ходящий По Стенам. Белоснежная, изготовленная из самого чистого и блестящего пластика, какой только доводилось видеть Вите, Насте и Димке, она была безупречно красива в каждом своем изгибе.
По ее периметру, словно пачка балерины, топорщились изогнутые пульты с множеством индикаторов и кнопок. Темнели экраны выключенных ламповых мониторов. Печатающие устройства не выдавали ленты отчетов, датчики были отключены. Создавалось впечатление, что машина спит (если бы не слова Каната, утверждавшего, что ее убили Смотрители).
А над экранами, планшетами, пультами и датчиками, венчая сердцевину машины (достававшей прозрачного потолка, как мы помним), находилась весьма странная панель. Любому из нас с вами она, безусловно, напомнила бы пчелиные соты, по неясной причине выкрашенные в белый цвет. Но детям Спасгорода, издревле строго изолированным от любых насекомых или животных, этот усыпанный отверстиями элемент мог напомнить лишь дуршлаг, через который мама промывает макароны.
Сверкавшие глянцевой белизной соты полностью опоясывали обтекаемый в каждом изгибе Анализатор, создавая на аппарате подобие кружевного воротника. От долгого взгляда на сотни пустых черных ячеек начинало мутить и кружилась голова.
– Мой прибор указывает точно на этот механизм, – сказала Настя, внимательно всматриваясь в стрелки браслета на своем запястье. – Кажется, мы пришли. Но я все равно не понимаю, что нам нужно делать…
Последнюю фразу она произнесла до того обиженно и устало, что Димка тут же приобнял сестру, стараясь приободрить.
– Не расстраивайся, сестренка, – начал было он, – сейчас мы обязательно разберемся, зачем…
Однако договорить мальчик не успел, потому что его перебили.
Грубо и бесцеремонно.
Причем таким злым и полным отвращения голосом, что хуже и не придумаешь.
– Вы больше ни в чем не разберетесь, мерзавцы, – произнес этот скрипучий противный голос, сразу показавшийся детям знакомым. – Вы сейчас же отойдете от Анализатора, ляжете на пол и положите руки на затылок! Предупреждаю, это касается всех, в том числе и малышню. У преступников, посягнувших на основы Спасгорода, нет возраста – наконец-то вы все понесете заслуженное наказание!
Все это было произнесено так быстро, желчно и сбивчиво, что наши путешественники даже не успели опомниться. А когда обернулись на смутно знакомый голос, то выяснили, что в зале с белоснежной машиной стало на семь человек больше.
Они вошли с противоположного конца просторного центрального помещения, миновав еще одни тройные двери. Пять рослых Стражников в черных пластиковых доспехах и шлемах, командовавшая ими высокая фигура в сером плаще, и…
Настя вскрикнула, от волнения ударив в ладоши.
Витька впился пальцами в переносицу, побледнев еще сильнее.
Димка нахмурился, невольно скрипнув зубами.