Аббат продолжал молиться Богу Орну, и тот ответил ему, опустившись вниз, игнорируя поклонение толпы и вновь обретя прежнюю форму. Он уселся у постели старика.
— Ты снова призвал меня?
— Ты не ответил, что выбираешь, — тихо сказал Аббат. — Кто ты: Бог или Пророк?
— Интересно, — прищурил Орн глаза. — Ты существуешь в трехмерном пространстве и вне его. Я видел твои мысли вне времени. Все мое путешествие длилось одно мгновение. Когда ты испугался — твое сознание растворилось в Не-времени, ты заставил остановиться время…
Обложенный подушками Аббат сидел не шелохнувшись, сложив в молитве руки.
— Я умоляю тебя ответить на мой вопрос.
— Ты знаешь ответ!
— Я? — Аббат в удивлении широко раскрыл глаза.
— Ты знал его тысячи лет. Я видел это. Еще до того, как люди вышли в пространство, они всматривались в окружающий мир и учились искать ответы на подобные вопросы. Они называли это «Майя» — на санскрите это означало «обольщение», «иллюзия».
— Майя, — повторил Аббат. — Я пронес свое сознание над Вселенной.
— У жизни свои собственные мотивы. Мы объясняем бытие каждый по-своему. А впереди нас всегда — великий катаклизм и великое пробуждение. Впереди нас испепеляющее время, из которого восстает феникс: вера, что у нас есть, — это вера, которую мы сами создали.
— Мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос.
— Я выбираю то, что выбрал бы любой Бог, — сказал Орн и исчез из комнаты Аббата.
«Как отметил Орн, пророк, воскрешающий мертвых, лишь перемещает материю умершего во времени к моменту его жизни. Для человека, свободно шагающего с планеты на планету, время представляется неким частным образованием; без времени не существует пространства. Орн сотворил Вселенную в виде расширяющегося шара. Таким образом он принял мой вызов и ответил на мою молитву. Мы продолжаем рассматривать мир сквозь призму известных нам символов, читаем Вселенную, словно полуослепший старик книгу, — водя носом по странице».
Развалившись в кресле, директор службы И — О, Тайлер Джемини, хмуро глядел на посетителя из-за своего огромного письменного стола. Где-то на краю черной полированной столешницы прилепились небольшое голографическое изображение семьи Джемини и переговорное устройство.
За его спиной через псевдоокно открывался вид на пирамидальное здание Правительственного Центра Марака и каскад сбегающих вниз парков и угловатых строений, сверкавших в зеленых лучах полуденного солнца. Глубокие морщины избороздили лоб директора.
— Позвольте мне кое-что уточнить, Адмирал Стетсон, — произнес он. — Бы утверждаете, что Орн возник в вашем кабинете из ниоткуда?
Стетсон, ссутулившись, замер в принявшем форму его тела кресле напротив Джемини. Его глаза находились примерно на уровне стола. Полированная поверхность создавала иллюзию поднимающихся плещущих волн зноя.
— Именно это я и хотел вам сказать, сэр.
— Как тот парень с Вессена? Энергия пси?
— Называйте это как вам больше нравится, сэр. Орн высунулся из ниоткуда, усмехнулся и передал письмо.
— Но я абсолютно не вижу в этом ничего смешного, — пробормотал Джемини. Холодные глаза сверлили Стетсона.
Стетсон надел маску озабоченности.
— Но, сэр, многим сотрудникам моей службы необходима работа, которую вы отобрали у нас.
— Я понимаю это, — кивнул Джемини, оценивающе поглядев на Стетсона. — Но я возмущен. Я глубоко возмущен утверждениями, будто бы Служба И — О допустила и допускает опасные просчеты.
— Как это чуть было не произошло на Гамале, сэр, не говоря уж о Гиене и…
— Я не утверждаю, что мы все делали безупречно, Адмирал. Но данное положение, тем не менее, предельно ясно. Ассамблея проголосовала «за». Службы Р — У больше не существует. Окончательно и бесповоротно.
— Ничто не бывает окончательным, сэр, — вздохнул Стетсон. — Вы бы… э-э, посмотрели еще раз письмо Орна.
— Оно достаточно ясно. Кроме того, я должен сказать, мне показалось довольно странным предложение, чтобы я поверил, и… Что-то становится жарковато. — Джемини пальцем оттянул воротник.
Не изменяя положения тела, Стетсон кивнул, указывая на что-то за левым плечом Джемини. Директор Службы обернулся, и глаза его широко раскрылись при виде висящего сзади в воздухе столба пламени. Его передернуло. Внезапно столб задрожал, сворачиваясь в шар, диаметром примерно в метр. Джемини вскочил на ноги, опрокидывая кресло, пятясь назад. Жар опалил лицо.
— Ну, а как теперь? — поинтересовался Стетсон. Джемини метнулся в сторону, но шар опередил его, отрезая путь к бегству, загоняя его в угол.
— Хорошо! — взвизгнул Джемини. — Я согласен! Согласен!
Шар, рассыпавшись искрами, исчез.
— Это наглядный метод объяснения, — сказал Стетсон. — Во Вселенной нет такого места, где бы в то или иное время не возник огонь. А это — так называемое смещение пространства и времени. Пространство соприкасается с моментом существования огня… Садитесь, сэр. Вряд ли Орн еще раз побеспокоит вас, если вы…
Джемини боком приблизился к креслу, тяжело опустился. Пот градом катился по его разгоряченному лицу. Он уставился на Стетсона.
— Но ведь вы сказали, что я по-прежнему должен оставаться во главе Службы! — хрипло произнес он.
Теперь наступила очередь хмуриться Стетсону:
— Все это чертова болтовня о топоре и топорище!
— Что?
— Орн утверждает, мы живем во Вселенной, где все закономерно, и даже война имеет возможность… Вы ведь читали письмо! — проскрежетал Стетсон. — Мы не имеем права отступать от его указаний.
Джемини бросил встревоженный взгляд через левое плечо:
— Безусловно.
Он кашлянул. Откинулся назад, вытягивая вперед руки.
— Я должен быть назначен в вашу Службу на должность специального заместителя по координации вхождения службы Р — У в… — Он помолчал. — … в… И — О.
— Да-да, конечно. — Джемини подался вперед и доверительным тоном произнес:
— А вы не знаете, где сейчас может находиться Орн?
— Он говорил о своем медовом месяце, — нахмурился Стетсон.
— Но… — Джемини пожал плечами. — Я хочу сказать, с его способностями, я имею в виду пси и все…
— Он сообщил, что отправляется в свадебное путешествие, считая это вполне естественным для человека, в жилах которого течет обычная красная кровь…
«Пси было и остается пси. Хочу выразить глубокое почтение вам, Ваше Преподобие, за доброту и знание, которые вы дали мне. Люди пытаются рассмотреть мироздание с точки зрения известных им истин. Но форма постижения Вселенной должна оставаться прямым ее продолжением. Исказив форму, мы не изменим Вселенную, но лишь изменим способ видения. Я говорил Стету — это сродни привычки к наркотику. Тебе требуется все больше и больше того, что способно удовлетворить тебя. И с миром происходит тот же ужасный парадокс. Усиливая что-нибудь, включая и мир, требуется все больше и больше насилия. Мир придет к тем, кто развил способность осознать его. В благодарность за это я сдержу обещание, данное вам, — у человечества открыт счет в Банке Времени. Все по-прежнему имеет свое место».
Р.S. На своем надгробии мне хотелось бы иметь такую надпись: «Он выбрал Бесконечность — конечный шаг во Времени».
Нашего первенца мы назовем Гал, — пусть сам придумает, что это означает. Уверен: Аг поможет ему.
С любовью — Л.О.