Адмирал вдруг сделался похожим на человека, получившего удар ниже пояса.
— А доказательства? — прошептал он.
— У меня они есть, — кивнул Орн. — Сейчас я дойду до них.
— Чепуха! — взорвался Спенсер. — Ты не можешь, вероятно, выполнить…
— Лучше выслушайте его, адмирал, — вставил Стетсон. — Я хочу сказать лишь одно: Орна стоит выслушать.
— Тогда пусть пояснит! — проревел Спенсер.
— Пожалуйста. Большинство натианцев — женщины, — повторил Орн. — Лишь несколько случайных и несколько запланированных, подобно мне, мужчин. Вот почему абсолютно невозможно проследить фамильную линию. Тесно связанное семейными узами женское общество, стремящееся к власти, использует при этом своих мужей.
Спенсер закашлялся. Казалось, он не в силах оторвать взгляда ото рта Орна.
— Я проанализировал, — продолжал тот, — и могу сказать следующее: примерно тридцать или сорок лет назад заговорщики или, вернее, заговорщицы, начали вскармливать нескольких лиц мужского пола, готовя их на ключевые правительственные посты. Остальные мужчины-натианцы даже не подозревали о заговоре. Те же, на которых делалась ставка, со временем становились полнокровными членами тайного общества. Похоже, подобная карьера была уготована и мне.
Полли метнула на него свирепый взгляд и снова опустила глаза на свои руки.
Диана отвернулась, едва Орн попытался встретиться с ней взглядом.
— Согласно их плану, — продолжил он, — предполагалось прийти к победе на этих выборах. В случае удачи они могли бы начать действовать свободнее.
— Выше головы не прыгнешь, мальчик! — прорычала Полли. — Ты уже опоздал. Поздно пытаться что-либо изменить.
— Ну, это мы еще посмотрим! — огрызнулся Спенсер.
Похоже, он начал понемногу отходить от удара.
— Несколько превентивных арестов, открытый процесс над…
— Нет, — сказал Орн. — Вы не все еще поняли, адмирал. Она права. Так действовать уже действительно поздно. Эти женщины слишком тесно завязаны во всем этом.
Спенсер фыркнул, сверкнул глазами.
— Молодой человек, стоит сказать мне слово — и от этого места ничего не останется.
— Я знаю, — кивнул Орн. — Еще один Гамаль, еще один Шелеб.
— Мы не можем пренебрегать этим! — рявкнул Спенсер.
— Можно не пренебрегать, — согласился Орн. — Но мы сделаем следующее. У нас нет выбора. Настало время узнать о топоре и топорище.
— Что? — вспыхнул Спенсер.
— Правило Службы Р — У, — пояснил Орн. — Общества с примитивным уровнем развития нашли способ избавиться от постоянного соблазна решать спорные вопросы насильственным путем. Одна деревня делает топор, другая — только топорище. Ни один не помышляет о захвате соседней сферы деятельности.
Полли пристально посмотрела на Орна. Диана смутилась.
— Знаешь, о чем я подумал? — спросил Спенсер. — Пытаясь решить эту проблему, ты только подтверждаешь — натианец всегда остается натианцем.
— Не совсем, — ответил Орн. — Пятьсот лет смешения с другими народами доказывают обратное. Хотя тайное общество исключительно проницательных политиков сохранилось. — Он криво улыбнулся Полли и опять взглянул на Спенсера. — Подумайте о вашей жене, сэр. Положа руку на сердце, скажите: были бы вы сегодня КомГо, если бы она не направляла вас?
Лицо Спенсера потемнело. Он выпятил подбородок, словно намереваясь испепелить Орна взглядом, но, смущенный, опустил глаза. Наконец нервно рассмеялся.
— Похоже, Соби начинает прозревать, — заметила Полли. — Ты закончил, Льюис? Мы будем иметь дело с теми, с кем должны его иметь. Ты, Льюис, не входишь в это число.
— Не советую недооценивать вашего будущего зятя, — сказал Орн.
— Ты! — крикнула Диана. — Я ненавижу тебя, Льюис Орн!
— Ничего, со временем ты преодолеешь это. — Голос Орна стал сладок.
— О-о-о! — Диана побелела от гнева.
— Я думаю, у меня на руках козырей все же больше, — обратился Спенсер к Полли.
— У вас их практически нет, если вы еще не поняли ситуации, — сказал Орн.
— Объясни. — Спенсер оценивающе посмотрел на Орна.
— Сомнительная популярность Правительства. Ваша плата за власть и достаток — балансирование на лезвии ножа. Громадная аморфная масса — люди — способна поглотить (и уже поглотила) немало правительств. Они способны сделать это на волне гнева. И вы предотвращаете его, назначая хорошее правительство. Не прекрасное, мудрое, а просто хорошее. Иначе, рано или поздно, придет ваш черед. Это и есть политический гений, как часто повторяла моя мать. Я впитал это. — Он нахмурился. — Я не принимаю политику… и, кроме того, я никогда не любил женщин, вмешивающихся в мою жизнь.